Мы опрокинули по второй, и Красавчик как бы между прочим спросил:

– Так тебе уже на пенсию пора?

– В общем, да, – не чувствуя подвоха, ответил Сидоров.

– Надо же, – Красавчик с деланным удивлением поднял глаза к потолку, – с таким стажем, а уже майор…

Я взглянул на партнера осуждающе. Сидоров, конечно, тоже был не прав, но все‑таки мы приехали не для обмена шпильками. Я жестом потребовал от насупившегося майора налить по третьей и спросил:

– В том старом деле Матренина изба чем‑то прославилась?

– Да, – Сидоров кивнул. – Двое ребятишек по зиме пропали, а весной оттаяли прямо перед ее крыльцом. Тогда по району и так раскрываемость была нулевая, вот меня и загнали в деревню практиковаться до полной победы. Я как только ни вертел, все прикидывал, что к чему, но ничего не доказал. Получалось, что они в буране заблудились, а потом свет в окошке увидели, да не дошли, замерзли. Но вся жуть заключалась в том, что детки эти пропали ночью, из родительского дома, прямо в чем спали. И ни в ту ночь, ни наутро никакого бурана не было. Однако, сколько ни искали мужики, никаких следов не обнаружили. И участковый тоже только руками разводил. Потом чуть ли не всю деревню перерыли, а у Матрениной избы раз пять проходили, причем именно по тому месту, где они весной оттаяли, – не было ничего. До земли рыли – не было…

– И чем все закончилось? – спросил я, когда Сидоров взял длинную паузу.

– А ничем, – ответил майор. – Тела в райцентр увезли и, что странно, так родителям и не вернули, а меня отозвали. Рапорт мой никто даже читать не стал. Похвалили за проделанную работу и отправили обратно в город. Так вот я и начал трудовую деятельность. До сих пор иногда вспоминаю, как мать этих пацанов убивалась. А я стоял и ничего не мог ей сказать…

Сидоров выпил очередную порцию и вздохнул.

– Ну, а раскрой ты это дело, ей бы что, намного легче стало? – спросил я.

– Нет, конечно, – согласился майор, – но так, в полной неизвестности, оставаться совсем уж погано… А вы‑то что раскопали?

– Пока ничего конкретного, – признался я, – но элемент чертовщинки в деле присутствует, ты прав. Не Проста была тетка Матрена. Очень даже не проста…

– Я, пока в деревне «керосинил», о ней тоже много чего наслушался, – согласился Сидоров. – Люди говорили, что колдует Матрена помаленьку. В церковь тогда никто особо не ходил, но иконы у всех были, да и Пасху с Рождеством народ праздновал, а эта – никогда. Даже Григорий к ней дольше чем на минуту не забегал. Он грамотный был, ни в какие сказки не верил, но отговорка и у него была не очень убедительная. «Что я, – говорил, – ворчания бабьего не слышал?»

– Насчет колдовства не знаю, – возразил я, – но для чего‑то Матрена себя народу противопоставляла. Возможно, чтобы никто к ее избе не подходил ближе, чем положено, или по какой‑то другой причине… Мы сейчас это как раз и выясняем.

– Я боюсь, что девица эта, пропавшая, могла по той же схеме, что и пацаны, исчезнуть, – неожиданно сказал Сидоров.

– Двадцать лет прошло, – я пожал плечами. – Матрены тоже нет…

– Да не в тетке дело было, я уверен, – майор нахмурился. – Я за прошедшие годы эту историю как только не выворачивал… Тут что‑то по вашей части. Не знаю, в общем, что… Чертовщина, одним словом.

– Ладно. – Я дожевал лимон и поднялся.