Тристан всегда бывал либо идеальным джентльменом, либо вовсе не джентльменом. Сейчас его так захватило происходящее вокруг ОДЕКа, что он не заметил моего падения. Может, и к лучшему. Я кое-как встала и сунула руку в карман, где обычно ношу беруши. Перед этим я их надевала, когда работала электропилой, и сейчас они оказались как нельзя кстати.

Тристан жестом попросил Оду выключить установку. Зажглись лампы – постепенно, потому что кому-то из Владимиров пришлось бежать к щитку и одну за другой включать выбитые пробки. Общее волнение ощутимо рассеялось. Столько драмы, столько световых и звуковых эффектов – и что?

– Есть что-нибудь? – спросил Тристан.

– Все регистрирующие устройства в камере полностью отрубились, насколько я могу сказать, – ответил Ода. Новость вроде бы плохая, однако в голосе его звучало упоение.

– То есть мы даже не знаем, произошло ли что-нибудь внутри.

– Что-то точняк произошло, – вмешался самый длиннобородый Владимир, только что вбежавший из серверной. – Покуда эта штука работала, через наши сервера прошла туева хуча данных.

– Это сколько? – спросила я.

Он недовольно скривился.

– Столько, что я мог бы, как водится, привести сравнение со всем содержимым Библиотеки Конгресса, числом пикселей во всех сериях «Властелина колец», вместе взятых, и числом телефонных звонков, перехваченных АНБ за один день, и ты бы сказала: «Ни фига себе!»

– Ни фига себе! – сказала я.

– И с количеством вычислений, произведенных над этими данными по алгоритмам профессора Оды, – примерно та же петрушка.

– Фантастика, – проворковала я.

– Верю, – сказал Тристан, – просто у нас, похоже, нет данных о том, что произошло внутри.

– Подтверждаю, – сказал Ода. – Ренормировочный контур обратной связи предположительно влияет на нормальную работу регистраторов в камере.

– Именно так должно быть – верно?

– Может, да, – сказал Тристан, – а может, все просто грохнулось. Тут мы слепы. Никакого способа проверить, работает ли он.

– Возможно, будь у нас кот… – сказал профессор.

– Возможно, если зайти внутрь… – сказал Тристан.

Ребекка пробормотала себе под нос что-то осуждающее, Владимиры и Максы – что-то в высшей степени одобрительное.

Ода мотнул головой:

– Кот – это одно. Но я туда не войду.

– Я войду, – сказал Тристан.

– Это ваши похороны, – буркнула Ребекка вполголоса и отошла от пульта управления.

Тристан глянул на нее, потом на Оду.

– Она это буквально? – спросил он и повернулся к Ребекке: – Вы это буквально?

Ода ответил раньше своей жены:

– Вас это не убьет. Но… вам не понравится. Котам определенно не нравилось.

Тристан только отмахнулся.

– Раз это не летально, я войду. – Он приглашающе улыбнулся: – Хочешь со мной, Стоукс?

Как ни лестно мне было, что меня считают достойной участия в таком эксперименте, и как ни любопытно было узнать, что из этого выйдет, я вспомнила про кота.