Щеткин не видел Кирилла при жизни, но по фотографиям и показаниям его знакомых составил о нем представление как о массивном, крупном, даже чрезмерно толстом человеке. Если так, значит, он пошел в отца, потому что стоявшая перед Щеткиным женщина лет шестидесяти, которая могла быть только матерью гендиректора «Гаррисон Райт», оказалась худощавой и небольшого роста – пожалуй, она выглядела выше исключительно из-за своей худобы и темно-синего платья в вертикальную полоску. За ней дышала потоками воздуха квартира, показавшаяся Пете по первому впечатлению чем-то вроде каюты корабля, которого носит по свету воля ветров… «Воздушный корабль», – поэтически подумал Петя, протягивая свое удостоверение. Анна Валентиновна едва скользнула по нему и Пете взглядом больших, прозрачных, бесслезных, но при этом отрешенных глаз.

– Да, – сказала она, – проходите, будьте любезны. Я понимаю, вы должны расследовать, куда девался Кирюша…

И, спеша перебить Щеткина, который все равно не знал бы, что на это ответить, строго добавила:

– Я не могу поверить, что он разбился. Просто не могу. Я не верю. Бывают ведь ошибки. – Это прозвучало у нее не вопросительно, а утвердительно, словно иначе и быть не могло. – Мне его не показали. Говорят, там не труп, а сплошной… сплошное… Одним словом, его нельзя узнать. Может быть, это и не мой сын. А где мой сын, я не знаю. Он всегда был таким… непредсказуемым! Однажды Кирюша, когда ему было шесть лет, пропал на целый день, а потом выяснилось, что он самостоятельно поехал на ВДНХ и там пять часов бродил в павильоне ракетостроения, а потом сел на неправильный автобус, и он его далеко завез, и пришлось возвращаться пешком… Это правда, я не обманываю. А меня все обманывают. А если бы не обманывали, показали бы его тело. Говорят, тело в ужасном состоянии, но разве мать не узнает своего сына в любом состоянии? Говорят, будет экспертиза. Экспертиза все покажет…

Что можно возразить в ответ на такой монолог? И стоило ли возражать? Петя способен был лишь горячо сочувствовать этой матери, пережившей взрослого сына. Если сын для нее жив, пока судебно-медицинские эксперты не вынесли окончательного вердикта, кто отнимет у нее эту иллюзию? Хотя бы еще несколько дней Кирилл для матери будет жив – а после, стоит надеяться, она найдет в себе силы смириться с неизбежным.

– Вы ездили… на аэродром? – Щеткин не решился спросить о морге. Анна Валентиновна энергично взмахнула тонкой, перевитой синими венами рукой.

– Куда вызвали, туда и поехала. Кому я нужна? Что я понимаю, бестолковая старуха? Всем будет заниматься Оля, жена Кирюши. Она деловая, жесткая…

Характеристика, данная Ольге Легейдо, поразила Щеткина. Трогательная блондинка Ольга, нежный цветок – и вдруг жесткая, да к тому же и деловая? Уже интересная информация к размышлению. Если только несчастная старуха не помешалась от горя…

Самого худшего, чего боялся Щеткин, направляясь сюда, не произошло: Анна Валентиновна не плакала. Горе выражалось у нее в бурной и беспорядочной деятельности. Она бегала по всей комнате – старомодно большой, с лепниной на потолке, – постоянно хватая с мест разнообразные вещи и возвращая их обратно. Сняла с полки фарфорового ежика-спортсмена с теннисной ракеткой – поставила обратно; подхватила с дивана пяльцы с незаконченной вышивкой, изображавшей, насколько понял Щеткин, букет цветов, – не положила, а уронила так, что пяльцы завалились за диванный валик. Анна Валентиновна не обращала внимания на такие мелочи. И при этом она непрерывно говорила, говорила и говорила:

– Чем я могу вам помочь? Показать его фотографии? Дипломы? Вот здесь в шкафу – его любимые книги, посмотрите, пожалуйста… Он не взял их с собой – для того дома купил новые издания.