— Я согласен с профессором, — сказал Лакурза. — До сих пор мы действовали очень тонко и добивались хороших результатов. Если же пойдем напролом, как бульдозер, то ничего не добьемся из-за шума, наделанного Боланом.

— Я до сих пор не видел ничего подобного, — сказал профессор. — Болан напоминает мне бензопилу. Он принес нам больше вреда, чем вся полиция за последние годы.

— Сволочь он, ничего не скажешь, — бросил Лакурза и преданно посмотрел на шефа. — Профессор не понимает одного: убитые составляли нашу силу. И ее почти не осталось.

— Ты прав, — вздохнул Лупо. — Болан это... это...

— Феномен, — подсказал профессор.

Лупо повернулся к своему мозговому центру и посмотрел на него долгим пристальным взглядом.

— Как нейтрализовать этот феномен, профессор?

Ученый улыбнулся:

— Энергию в чистом виде невозможно нейтрализовать или уничтожить. Ее можно либо преобразовать, либо поглотить.

— Объясните нормальным языком.

— Сколько человек погибло, пытаясь убить Мака Болана?

— Очень много, — бросил Лакурза.

— Точно, — заметил профессор. — Так стоит ли противопоставлять одну энергию другой? Ясно, что Болан намного сильнее, чем противостоящие ему силы.

— Ну и что с того? — проворчал Лупо.

— Поглотите его.

— Постойте... — медленно произнес Лупо.

Профессор улыбнулся и кивнул головой:

— Подумайте хорошенько.

— Не хотите ли вы сказать, что его надо купить? — спросил Лакурза. — Уже пытались — дохлый номер.

— Нет, я другое имею в виду. Введите его в нашу Организацию, как это делалось с другими, растворите его в ней.

На губах Лупо заиграла улыбка. Он закурил сигарету и выпустил в потолок облако голубоватого дыма.

— А ведь это хорошая идея, — сказал он наконец.

— О чем он говорит? — недоуменно спросил Лакурза.

Лупо сиял.

— О мнимом поглощении.

Улыбка Лупо с каждой секундой становилась все шире и шире.

— Мы сделаем его жизнь такой невыносимой, что он уберется из страны, повизгивая и поджав хвост.

— Что ты имеешь в виду? — недоумевал Лакурза.

— Я думаю, что он намекает на «Многоликого» Таразини, — негромко произнес профессор.

— А какое он имеет отношение к этому делу? — спросил еще один человек, который за все время совещания не проронил ни слова.

Наконец до Лакурза дошло. Он улыбнулся, потом засмеялся.

— Черт возьми, почему никто не подумал об этом раньше?

— Потому что раньше не было такой необходимости, — сказал Лупо. — В котором часу состоится совещание, профессор? В доме у ублюдка Броньолы?

— В восемь вечера.

— Отлично, — сказал Лупо, — звоните в Нью-Йорк: где бы Таразини ни находился, он должен быть здесь к восьми часам. Мне плевать — в Стамбуле он или в Антарктике. В 20.00 я жду его здесь. Наймите, если нужно, военный самолет, но доставьте его ко мне вовремя.

Профессор резко встал.

— Он будет здесь.

— Так какое отношение Таразини имеет к Болану? — спросил самый непонятливый из компании Лупо.

— Раньше Таразини был актером, — уходя, бросил профессор, видимо посчитав, что дал исчерпывающее объяснение.

Лупо засмеялся, закинув руки за голову.

— Черт возьми! И как это мне не пришла в голову такая блестящая мысль?! Вообразите себе лицо этого идиота, когда он окажется по уши в дерьме! Наверняка он считает, что жизнь у него не мед, а? Он думает, что фараоны хотят добраться до него за то, что он пристрелил нескольких парней из Организации? Черт побери!

— И правда, здорово, — подтвердил Лакурза, хихикая.