Она была всем: любовницей, наставницей, матерью, защитницей, проводницей. Она — это все, о чем я когда-либо мечтал и что когда-либо хотел. Я чувствовал — она знает все, что я должен знать, и покажет дорогу туда, куда я должен попасть. Она — моя цель, мое решение, мой ответ. Она — вершина горы и небо над ней.

— Где мы? — тихо спросил я.

— В смысле, глупенький? — ответила она голосом, который оставил после себя лишь блаженство.

— Какое красивое место!

— Это не место, глупенький.

Она опять ласково назвала меня глупеньким.

— Я никогда не видел ничего прекраснее.

Она засмеялась.

— Почему ты смеешься? — спросил я.

— Это же ты, глупенький, — ответила она.

— А? В каком смысле?

— Это не место. Это ты.

Мое сердце забилось быстрее, когда я осмотрелся по сторонам, наблюдая великолепие этого бесконечного райского сада.

— Стой. То есть, это все — я?

— Да, глупенький.

— Это я такой красивый?

— Ну конечно, — сказала она.

Ее слова открыли во мне шлюзы, сдерживавшие эмоции до этого момента. Я безудержно зарыдал — из меня потоком хлынули все сомнения, комплексы и страхи, копившиеся внутри столько лет. В то же время осознание собственной внутренней красоты наполнило мое сердце и разум возможностями.

Если я настолько красив, мне не нужно сниматься в самых лучших фильмах, чтобы хорошо к себе относиться. Если я настолько красив, мне не нужно записывать хитовые пластинки, чтобы чувствовать себя достойным любви. Если я настолько красив, мне не нужна ни Джада, ни кто-то еще, чтобы мое существование было оправдано. Если я настолько красив, и у меня внутри всегда есть это пристанище, то мне не нужно ничье одобрение. Я себя одобряю. Я хорош таким, какой я есть.

Так я впервые ощутил вкус свободы. С моей шеи свалилось невидимое ярмо. Все, в чем я нуждался, за что хватался, за что цеплялся, чего желал, и требовал, и манипулировал, и стремился, и хотел — все неутолимые желания, которые заставляли меня бегать, подобно белке в колесе несчастий, улетели прочь. Мне больше не нужно было гнаться за пресловутой морковкой на палочке.

Я больше ни в чем не нуждался.

За все пятьдесят с хвостиком лет на этом свете я никогда не испытывал ничего лучше.

За следующие два года я участвовал в церемонии четырнадцать раз. В восьми из них появлялась женщина, которую, как я узнал, зовут «Матерь». Каждый раз она давала мне подобные советы и наставления. Те три раза, когда она не появлялась, были просто адскими.

На моей второй церемонии Матерь повторяла часов пять подряд:

— Замолчи.

Она произнесла это столько раз, что мне захотелось биться головой об пол. Она имела в виду постоянную болтовню внутреннего голоса, который не умолкает у меня в голове — он планирует, строит стратегии, спорит, оценивает, критикует, осуждает, придирается, сомневается. Она буквально избила меня этим словом: «Замолчи».

И в какой-то момент, прямо перед рассветом, я понял, что наступила тишина. Мои внутренние соседи перестали трепаться. Я испытал эйфорию. Матерь позволила мне блаженствовать в мире и спокойствии моей внутренней тишины где-то минут сорок. Затем она безмолвно объяснила мне, почему я должен был замолчать.

Если коротко, она сказала, что я должен замереть и замолчать, чтобы лучше увидеть и понять окружающих меня людей и обстоятельства. Она наблюдала, как я много лет расшибаюсь об стенку, чтобы подчинить мир своей Воле.