— За что? — я рассвирепел так, что начал искать взглядом, что-нибудь острое. — За что, мерзавцы? Сыновья ослицы, мать вашу! Вы понимаете, что натворили?

Братья дружно рухнули на колени и повинно повесили головы.

— Идиоты! Это же гофмейстерина ее величества! Она только моргнет и вас четвертуют на Гревской площади! А что скажут обо мне? Господи, дай мне силы! Если кто-нибудь узнает, вас ничто не спасет.

— Она сама… — прохрипел Мигель, закрыв морду локтем. — Кто кого еще отымел…

— Сегодня звала еще… — всхлипнул Саншо. — Ваше преподобие, помилуйте…

Я несколько раз глубоко втянул воздух, чтобы успокоится, после чего налил себе сидра и поинтересовался:

— Эти сучки фрейлины видели?

— Не-а! — братья замотали головами. — Все уже спали, а мы ее отвели к себе…

После короткого, но жесткого допроса суть произошедшего прояснилась. Мари-Катрин де Ларошфуко-Рандан банально оболванила этих оболтусов: они ее вывели из кельи, накормили от пуза, а потом гофмейстерина неистово употребила обоих одновременно по назначению. Затем прихватила с собой провизии и убралась к себе, назначив следующее свидание на следующую ночь.

По словам идиотов, никто ничего не заметил, остальные уже спали.

— Я вас сейчас сам кастрирую! — я схватил нож для резки бумаги со стола, но потом неохотно вернул его обратно. — Пошли нахрен, скоты!

— А как, насчет сегодняшней ночи? — опасливо поинтересовался Саншо.

— Вон, скоты похотливые!

Прогнав братцев, я надолго задумался. Да уж, если дело пойдет так дальше, инфаркт или инсульт мне обеспечен. Жизнь до получения во владения аббатства по сравнению с творящимся сейчас выглядит как детские шалости.

Я спохватился и внимательно осмотрел себя в зеркале. К счастью, седых волос не обнаружилось.

Немного успокоился и снова задумался.

Dame d'honneur, Мари-Катрин де Ларошфуко-Рандан, маркиза де Сенесе — человек короля. Прежняя гофмейстерина мадам де Ла Флот-Отрив была человеком кардинала, но ее Анне удалось убрать. А если… а если подцепить Машу-Катю на крючок? Такой агент влияния точно не помешает. Правда, одно дело подцепить на крючок, а совсем другое удержать. Хотя, почему бы не попробовать?

Поставив себе задачу, я занялся делами аббатства и своими именитыми паломниками, а процесс вербовки назначил на вечернюю исповедь.

Но еще до вечера, пришлось принять неожиданного гостя, при виде которого я слегка охренел.

Ко мне прибыл мой прежний наставник в деле вхождения в парижский высший свет, шевалье Артемон дю Марбо.

Само его явления меня не особо удивило — гораздо больше удивила его внешность.

Из великолепного кавалера шевалье превратился в жуткого оборванца, мало того, над глазом Артемона сиял роскошный фингал, верхняя губа распухла как вареник, а левое ухо походило на ухо Чебурашки. Знать бы еще кто это такой.

— Матерь божья! — я искренне ахнул. — Что с вами случилось, мой друг?

— Не спрашивайте… — горестно всхлипнул Артемон. — Судьба изменчива…

— И все-таки?

— Началось все с того… — печально вздохнул шевалье. — Что герцог Эгиенский попросил меня научить играть на флейте его фаворитку, малышку Аннет.

— И вы научили? — я едва не расхохотался. — Но не на той флейте, разумеется.

— Грязные инсинуации! — вяло отмахнулся Артемон. — Но, черт побери, сам не знаю почему, герцог приревновал меня к ней! И вместо того, чтобы вызвать на дуэль, как подобает благородному человеку, приказал избить меня своим слугам. Господи, они меня чуть не убили…

— Скажите спасибо, что не убили, — серьезно посоветовал я.