— Та-а-ак! — потрясла головой я, понимая, что ничего не помню, но мысль о том, что у меня есть таинственный поклонник, одаривающий меня цветами, меня как-то приободрила. Мне на грудь упал колючий венок с черной ленточкой: «Помним, любим, скорбим!».

— Рано! — возмутилась я, с кряхтением поднимаясь с пола и воинственно подтягивая белье. На кресле лежала черная мантия, а в углу стояла коса.

— Добро пожаловать, богиня смерти! — траурным голосом произнес кто-то, а я на всякий случай прикрыла часть своих прелестей руками. Я обернулась, глядя в узкое зеркало в черной оправе, занимающее часть стены.

— Слышь, костлявая! — донесся до меня скрипучий голос, явно принадлежащий какой-то старухе. — Тебя где носит? Вот пирожков хочу, как перед смертью! И чтоб тепленькие были! Эх, хочу, просто помираю…

— Поздравляю. Можете сделать обеденный перерыв, а потом умирайте на здоровье, — ответила я, поглядывая на косу и накидку. В черном узком зеркале, украшенном черепами, появилось изображение старушенции на фоне естественной среды обитания среди горы кульков, мотков, каких-то коробочек, со старым ковром на стене в виде гадкого койота на фоне хвойных зарослей.

— Я кому сказала! — проскрипела старуха, а я своими глазами видела, как этот божий одуванчик ворочает и поднимает мешки с крупами, которые никогда не простит мне моя поясница. — Как перед смертью! Хочу! Пирожков! Да не абы каких, а три с мясом, два с сыром, один с капустой и четыре с картошкой.

Я смотрела на бабку, которая взвалила на себя огромный мешкарус с пшеницей и потащила в погреб, намекая на то, что раньше кончатся припасы, чем бабка.

— Ага, — мрачно заметила я, накидывая черный халат и никуда не торопясь. — Вам с собой или здесь будете? Салфеточки класть?

— Ты что? Оглохла, костлявая! — возмутилась бабка, соперничая в скрипучести с несмазанной телегой. — Быстро пирожки неси! Я уже дом на кота переписала!

— Ага, сейчас пекарню открою! Осталось только лицензию получить, — огрызнулась я, проводя рукой по странной раме из черепушек и костей. Где-то грюкнула об мраморный пол коса.

Бабка исчезла, а я посмотрела на букеты, стоящие под зеркалом. Несколько из них из стадии «Я вас люблю» уже перешли в стадию «Гербарий юнната», рассыпаясь от каждого прикосновения.

— Многоуважаемая смерть, — внезапно послышался красивый мужской голос, заставивший меня тут же втянуть живот. — Сегодня у вас последний день перед отчетом, а у вас не хватает ровно трех душ. Ровно в полночь у вас будут большие неприятности.

Мужик! Ты где? Я подозрительно осмотрелась по сторонам, снова уставившись на мутное зеркало, из которого на меня смотрели желтые светящиеся глаза. Он словно затаился в глубине, а я еще отходила от вибрирующих интонаций, заставляющих меня представлять такое, что обещали мне на сайтах знакомств, присылая фотографии своих пациентов. Мммм. Полночь. Мммм. неприятности, которые сулит мне красивый голос.

— Сразу смотри адреса ближайших травмпунктов, до которых будешь ползти со сломанным тазом, — мрачно заметила я, отворачиваясь от зеркала. Однажды в студеную зимнюю пору, когда я возвращалась с работы и зашла в свой подъезд, я встретила маньяка, который при виде меня тут же попытался переквалифицироваться в грабителя, а после удара сумкой по голове перешел на светлую сторону силы с криками: «Грабят, убивают, пожа-а-а-ар!!!». А однажды в парке, когда я шла после работы, мне повстречался таинственный незнакомец в черном плаще, откуда торчали волосатые ноги.