Зоя Ипполитовна, однако, отдала должное манерам «капитана».

– Благодарю вас. Не могли бы вы доставить на тот берег мальчика? Он очень спешит! Выражаясь по-флотски, у него форс-мажор. Чрезвычайные обстоятельства!

Хозяин моторки жизнерадостно глянул на Генчика и галантно заверил собеседницу:

– Нет ничего проще, мадам. Как говорят в Европе, «но проблем».

– Еще раз благодарю. А… сколько я должна вам заплатить за этот незапланированный вояж?

– Сударыня! О чем вы говорите! Вы же только что сообщили, что у мальчика форс-мажор! Помогать людям в экстремальных ситуациях – моя обязанность!

– Мне везет сегодня на встречи с благородными людьми, – тоном пожилой графини сообщила Зоя Ипполитовна. – Надеюсь, капитан, я могу без опаски доверить вам юного пассажира?

– Мадам! – возгласил «капитан» в порванной на боку тельняшке. – Я старший спасатель водной станции номер два! Обратитесь к начальству, и оно со всей ответственностью подтвердит вам, что Петр Кубриков (то есть я) не похитил и не утопил ни одного ребенка! Как, впрочем, и взрослого!… Через пять минут мальчик будет в полной сохранности на том берегу. Слово чести!… Если, конечно, не скиснет двигатель. Но и в этом случае я доставлю вашего внука на сушу. Хотя бы как дрессированный дельфин…

Зоя Ипполитовна не стала объяснять, что Генчик – не внук. Патетическая речь старшего спасателя Кубрикова явно понравилась ей.

– Ну что, Бубенчик? Пойдешь в плавание?

– Ага!

Петр Кубриков сделал под козырек – это для Зои Ипполитовны. А для Генчика – приглашающий жест:

– Прошу вас, сэр!

В тот же миг катерок закачался от Генчикова прыжка.

– Эй! Ты пятками днище пробьешь!

– Не-е! Я легонький! – Генчик, согнувшись, ухватился за низкий поручень, а другой рукой помахал Зое Ипполитовне. Она отсалютовала ему тростью – как маршальским жезлом.

Петр Кубриков оттолкнул моторку от хлипкой пристани. Сел за баранку, похожую на самолетный штурвал.

– Устраивайся рядом…

Генчик уселся на горячее от солнца клеенчатое сиденье со спинкой. Кубриков щелкнул тумблером, и мотор кашлянул. Потом взревел.

Кубриков надавил ручку газа. Катерок так взял с места, что Генчика вдавило в спинку.

– Ух ты!..

Кубриков заложил широкий вираж. Генчика прижало к борту. Он восторженно взвизгнул. Потом оглянулся. За кормой громадным веером стояла вздыбленная вода – с пенным гребнем и тучей брызг. В брызгах горели радуги. Вода медленно, опала, но радуги еще какое-то время держались в воздухе. Так, по крайней мере, запомнилось Генчику.

Генчик радостно глянул на Кубрикова.

– Как в самолете!

– А тебе часто приходилось летать?

– Не… Ни разу. Но мне так кажется…

– Значит, у тебя хорошее воображение, – одобрил Кубриков. И сбавил газ. Катерок пошел теперь потише. И ровно, по прямой.

Кубриков протянул широкую, в пятнах смазки ладонь.

– Будем знакомы. Петр. Можно Петя. Кубиков…

– Геннадий. То есть Генчик… А вы разве не Кубриков? Мне послышалось там, на берегу…

– Правильно послышалось. Иногда бывает, что и Кубриков. Это, так сказать, псевдоним. Для большей приобщенности к морской тематике…

Ресницы у Пети – в отличие от остальной белобрысой растительности – были рыжеватые. На них горели желтые солнечные точки. А глаза – очень голубые. Ну прямо как матросский воротник.

– Вы на флоте служили, да?

– Служил я как раз наоборот, на самом сухопутье.