Мысль придала ему решимости. Но когда он спешил по темному коридору к задней двери, его легкие трудились вовсю, а сердце подскакивало к горлу.

Однако Хауленд не собирался отказываться от своих планов. Они не включали ни Шерри-Энн, ни даже Мэри Григгс, соблазнительную девчонку из закусочной Элвуда.

Он вообще не знал, что они включают, помимо шести тысяч долларов — практически годового жалованья, свободного от налогов.

За рулем сидел Хинч. «Мой штурвальный», — называл его Фуриа. Автомобиль свернул на стоянку позади завода и остановился на гудронированной площадке футах в десяти от заднего входа. Это был «крайслер-ньюйоркер» с мощным мотором, без единой вмятины и с радиоприемником, настраиваемым даже на полицейскую волну. Фуриа лично угнал автомобиль в самом центре Ньютона, штат Массачусетс, при свете дня. Они сменили номера на проселочной дороге около Лексингтона. Хинч был доволен — это была самая шикарная тачка, которая им когда — либо доставалась, снабженная даже полицейской волной на радио. Фуриа сидел впереди рядом с Хинчем. Голди расположилась на заднем сиденье, покуривая сигарету с золотым кончиком.

Фуриа вышел из машины и огляделся вокруг. У него были желтоватая кожа и уши Микки-Мауса. Голди, помешанная на сериале «Стар трек» и Леонарде Нимой, как-то в шутку назвала его мистером Споком, но только однажды. Фуриа носил деловой костюм от «Братьев Брукс», крахмальную белую рубашку, серый шелковый галстук, черные перчатки, лакированные туфли на высоком каблуке и зеркальные очки янтарного цвета, делавшие его похожим на аквалангиста. Шляпу он оставил на переднем сиденье.

— Нет, — резко скомандовал Фуриа.

Голди, вылезающая из автомобиля, остановилась:

— Почему нет?

— Потому что я так сказал.

Голди влезла назад в салон, пожав плечами, вместе с которыми приподнялись и опустились ее длинные золотистые волосы. Она заимствовала этот эффектный жест из телерекламы. Ее мини-юбка задралась, демонстрируя во всей красе стройные ножки в ажурных золотых чулках и золотых туфельках.

— Похоже, все о'кей, — заметил Хинч.

— На всякий случай не выключай мотор.

— Не беспокойся, Фур.

Фуриа направился к двери завода. Он шел на цыпочках, как актер, играющий вора. На ходу он ощупывал кобуру, как другие люди ощупывают «молнии» на одежде.

Подойдя к двери, Фуриа постучал три раза, сделав паузу между первыми двумя ударами.

Пара в машине сидела неподвижно. Хинч смотрел в зеркало заднего вида, а Голди смотрела на Фуриа.

— Чего-то он копается, — сказал Фуриа.

— Может, в штаны наложил, — отозвался Хинч.

Голди молчала.

Щелкнул замок, и в лунном свете, как призрак, появился Хауленд.

— Поскорее нельзя? — проворчал Фуриа. — Где бабки?

— Где что?

— Деньги. Жалованье.

— У меня на столе. — Бухгалтер неожиданно зевнул. — Забирайте. — Зубы Хауленда стучали, как телеграфные ключи. Он украдкой посматривал на пустую стоянку.

Фуриа кивнул, и Хинч быстро вышел из машины. Голди шевельнулась, но взгляд Фуриа пригвоздил ее к сиденью.

— У него есть веревка? — спросил Хауленд.

— Пошли. — Фуриа весело ткнул бухгалтера в живот. Тот испуганно отпрянул, а Хинч засмеялся. — Чего застрял? Давай-ка посмотрим на бабки.

Шаги Хауленда отзывались гулким эхом. Фуриа и Хинч ступали бесшумно. Теперь и Хинч надел перчатки. В руке он держал черную сумку.

Стол Хауленда находился в углу офиса возле окна. Над столом висела лампа с зеленым абажуром.