— Где он находится?

— В Божоне, в отдельном корпусе. Я полагаю, что на подготовительной стадии ваш командный пункт должен быть именно там. Я уже связался с министром авиации. В ваше распоряжение будет предоставлен самолет. Я даю вам полную свободу действий. Прошу лишь об одном: не забывайте, что Ларье — это Живая опасность. Причем опасность смертельная! И для вас, и для всех, кто к нему приблизится. Мы не должны рисковать жизнью людей. Действовать нужно, исходя из этого. Дорогой друг, мы даем вам карт-бланш. Ни в деньгах, ни в помощи отказа не будет. Ваши приказы будут выполняться беспрекословно… Помните, однако, когда вы будете «работать» в Германии, что Франция не должна быть замешана в это дело, не так ли? Если попадете в серьезную переделку, не забывайте об этом!

— Не беспокойтесь, шеф!

Мы обменялись долгим рукопожатием, как два государственных деятеля перед телекамерами, пытающиеся внушить этой дурацкой публике, что обожают друг друга.

Я ушел от него, опустив голову, с тягостным ощущением огромного груза, который лег на нее.

Глава II,

в которой мне удается поднять дух Ларье, а мой собственный дух падает

Вернувшись в свой кабинет, я посмотрел на чемодан с такой грустью, что даже Франсуаза Саган не смогла бы сказать ей «Здравствуй!»

Берюрье увлеченно рассматривал в зеркальце свою башку. Чем дольше он занимался этим, тем больше мне казалось, что она похожа на вареную телячью голову. Ее серо-желтый цвет еще более увеличивал сходство.

— Ну что, приятель? — спросил он. — Новая работенка?

— Совсем новая, толстяк… Настолько новая, что я едва осмеливаюсь притронуться к ней.

Я снял трубку и сказал телефонисту, чтобы для меня приготовили машину с шофером. Я чувствовал себя усталым, слабым, нерешительным и больше всего на свете хотел покоя.

В наше время жизнь похожа на физиономию Берюрье. Бывают дни, когда задаешься вопросом, для чего она нужна. Наверное, к ней когда-то была приложена инструкция по применению, которая затерялась в ходе доставки.

Толстяк продолжал созерцать свое отражение в зеркале и, если судить по блаженному выражению его лица, был доволен результатами осмотра. Тем лучше. Утешительно, что есть люди, способные отважно взвалить на себя бремя подобной физиономии. В самом деле, Берю уродлив, одет всегда неряшливо и к тому же рогоносец. Тем не менее жизнь представляется ему прекрасным приключением. Он с удовольствием несет свой крест. Он неподвластен мысли о непрочности нашего существования, которая подтачивает умы, склонные к меланхолии, как это свойственно мне.

Прибыв в больницу Божон, я отыскал директора. Предупрежденный Стариком о моем посещении, он ожидал меня с лихорадочным нетерпением. Мысль о загадочном больном повергала его в уныние. Было видно, что со времени прибытия Ларье в его хозяйство он не сомкнул глаз.

— Господин комиссар! — воскликнул он. — Умоляю вас, избавьте меня от этого клиента! Вы понимаете, какую опасность он представляет? Вообразите на минуту, что, поддавшись нервной депрессии, он позабудет об осторожности и начнет бродить по всей больнице!

— Не беспокойтесь, — ободрил я его. — С этого момента я беру дело в свои руки. Вы можете выделить мне комнату, окно которой выходит на окно Ларье?

— Конечно! Вас проведут в одну из палат корпуса «Е». От больного вас будут отделять всего тридцать метров.

— Там есть внутренний телефон, по которому я мог бы поговорить с ним?

— Да.

— Отлично! Я был бы вам признателен, если бы вы послали кого-нибудь за биноклем.