— Пшел вон!

— Зачем ты стрелял в кошку? — продолжал кричать я, наскакивая на Рэкса. — Я знаю, что это ты!

— Уберите отсюда этого психа!

Мичман Фабианский придержал меня:

— Постой, Полыгин!

— Он хотел убигь мою кошку!

— Дурак! — огрызнулся Рэкс.

— Вот пулька! Видите? Она ела колбасу! Мы вон там сидели, против иллюминатора. Я отвернулся, а он выстрелил в нее!

— Не ври!

— Вот пулька!

В наступившем замешательстве к Рэксу приблизился Олег и, качая головой, сказал:

— Значит, вон как?

— Врет он! Локшадин!

— Ты же сказал, что по птичкам стреляешь! Значит, вон по каким птичкам! По четырехлапым? — Он схватил Рэкса за грудки и притянул к себе. — Так недолго и до двуногих добраться! Рэкс! — С угрожающей выразительностью сказал Олег, еще чуть ближе подал Рэкса к себе и оттолкнул.

Забибикала Раина машина.

Я направился к выходу, прижимая к себе живую Шкилдессу. На пороге тира я оглянулся — Олег смотрел мне в след. И я вдруг странным образом понял, что моя служба в лагере еще не начиналась, а только-только начинается.