— Вот же… — я опешила, но попыталась вернуться в дипломатическое русло. — Тогда обговорим правила! Например, не пугай меня! И, естественно, никаких подглядываний… когда переодеваюсь или в ванной…

Он вполне себе натурально фыркнул:

— Я тут не первый день чалюсь, родная! И уже такого насмотрелся, что мне захотелось повторно сдохнуть!

— Чего?! — я вытаращила глаза, представляя, как сижу на унитазе, а он… стоит рядом и лыбится.

— Ладно, Маш, ты нервная какая-то… Я пойду, соседей обойду. Кажется, радиус увеличился…

— Какой еще радиус?! — я спросила это уже у стены, в которой он и растворился.

Если я сошла с ума, то это какое-то совсем невеселое сумасшествие! А если все произошедшее было на самом деле — так вообще грусть-тоска. Кажется, я не боюсь призраков. Кажется, я боюсь только психушки.

Глава 3. Этому городу нужен геройГлава

Я проснулась, услышав тихий скрежет — знакомый звук, который издавал телефончик покойничка. Значит, феерия продолжается и сегодня… Я не спешила открывать глаза, потому что знала наверняка, что мои надежды на то, что вчерашнее было только сном, уже не оправдались. Не стала вздрагивать и вскрикивать, чтобы лишний раз своего «соседа» не веселить. Но он, очевидно, понял, что я уже не сплю, запричитав противным монотонным голосом:

— Открой глазки. Открой глазоньки. Открой глаза, я сказал, открой глаза-а-а. Вставай. Вставай немедленно. Ну вставай же…

Я не выдержала и открыла рот, вместо глаз:

— Мне интересно, ты всегда был таким эгоцентричным мудаком?

— Я умер, дорогуша! — возмутился голос. — Вот как меняет человека такой, казалось бы, пустяк!

— То есть всегда, — сделала я очевидный вывод и решила встретиться с реальностью воочию.

И на этот раз вздрогнула. Сергей, развалившийся в моих ногах, но при этом совсем неощущаемый, был практически настоящим Сергеем — трехмерное цветное изображение, лишь слегка просвечивающее! Я от неожиданности села и попыталась его тронуть — рука легко прошла сквозь эту голограмму.

— Ну ни фига ж себе… — восхитилась я. — Ты прямо уже совсем реальный! На тебе та же одежда, в которой ты был…

Он осмотрел себя и просто пожал плечами:

— Знаю. Хорошо хоть, не голый!

Я продолжала водить рукой внутри его тела, разглядывая собственные мутные пальцы, будто погруженные в окрашенную жидкость.

— Хорошо хоть, что не лепешкой — как ты умер… Это выглядело бы… неприятно.

— Ага. Говорю же — я тем реальнее, чем больше ты в меня веришь!

Я вынула из него руку и снова откинулась на подушку.

— Давай рассуждать логически, — обратилась, скорее, к самой себе. — Ты — нематериален. Но я слышу твой голос — а звук создается вибрацией материи, следовательно, нематериальный объект не может создавать звук. У тебя же даже голосовых связок нет!

— У типя дазе гялясявих связак неть! — передразнил он, а потом заговорил нормальным голосом: — Ты че, Потапова, такая непроходимая, а? Может, это материя — просто какая-нибудь другая? Неизвестная современной науке! Или мой голос создается твоим сознанием как проекция нематериального посыла?

— Это просто охереть, какое логическое объяснение… — вынуждена была я смириться, поскольку никаких других идей, кроме собственного сумасшествия, не обнаружилось. — Ладно, рассказывай, проекция, где был, чего делал.