Фэй приникла ко мне, и я почувствовал, что щеки ее влажны.

    – Ты можешь забрать меня в свой мир? Тогда, когда решишь вернуться?

    – Это не в моих силах, родная. Зато я могу остаться здесь, с тобой. Я ведь сказал: все мои годы будут твоими.

    Она то ли вздохнула, то ли всхлипнула и вытерла глаза. Потом прошептала:

    – Тогда расскажи про Уренир. Какие у вас океаны и горы, какие реки и города? Какие деревья в ваших лесах, какие птицы и звери? Как вы живете, как любите, как веселитесь и грустите? Как вы узнаете, что пришла пора уйти? Как вспоминаете ушедших и как…

    – Расскажу, – промолвил я, – все расскажу, моя фея. Для этого у нас хватит времени.

    ГЛАВА 14

    СОХРАНЕННОЕ В ПАМЯТИ

    Что рассказать об Уренире? Все уже сказано, написано, даже пропето… К другим пришли слова, каких я не найду, к другим явилось вдохновение, мелькнули образы и миражи и воплотились в звуки, в строчки на бумаге, а мне осталось только вспомнить их.

    Там, где вечно дремлет тайна, есть нездешние поля… [68]

    Это – про Уренир. Так написал поэт, увидевший его во сне, но снился этот сон не только ему. Другие тоже летали над нездешними полями Уренира, касались его сердцем и ощущали радость или боль – радость от приобщения к смутной, но прекрасной тайне, боль от невозможности слиться с нею, проникнуть в чарующее видение, услышать не шелестящее эхо, а ту мелодию, что порождает его.

    Удалось ли это кому-нибудь – здесь, на Земле?

    Ночь

    устала

    кружиться…

    Сиреневых ангелов стая

    погасила зеленые звезды.

    Под фиалковым пологом

    даль полевая

    проступила,

    из тьмы выплывая. [69]

    И это про Уренир. Про страну в далекой дали, которую видишь лишь в мечтах и о которой не можешь поведать, ибо нужны не те слова, какими описывают лес, или сад, или город, а совсем иные – слова, что ложатся волшебным ритмом и, рассказывая, объясняя, описывая, рождают Настроение. Радость, восторг, тоску о несбыточном…

    И пред ним, зеленый снизу,

    Голубой и синий сверху,

    Мир встает огромной птицей,

    Свищет, щелкает, звенит… [70]

    Что еще сказать об Уренире? О его аметистовом океане, о солнцах, что льют золотой и алый свет с хрустальных небес, о реках, текущих с неспешным величием среди равнин, о холмах, что заросли поющими деревьями и мягкой лиловой травой, об утренней дымке, что розовеет над водой, когда поднимается Ари Сетана, наше алое светило, и отливает золотом, когда восходит Ари Туа? Что сказать о ночи, полной звезд, и о танцующих над горизонтом лунах, тенях, скользящих по глади уснувших озер, о серебристом перезвоне пластинок, какие подвешивают к кровлям домов, об огромных цветах с целебным соком, в который можно погрузиться с головой? О скалах из яшмы и нефрита и о сбегающих с них водопадах, не столь могучих, как на Земле, зато в коронах вечной радуги? О лабиринтах ущелий и пещер, утесах, обточенных ветрами и дождями, и подпирающих небо горах?

    Вдоль горизонта построясь,

    Разрезает кряж-исполин

    Небес берилловый пояс

    И черный мускат долин… [71]

    Это тоже про Уренир, про то, что есть в моей стране и чего в ней не встретишь.