– Моя женская тайна. Мы, девушки из Хэйхэ, всякое умеем.

    – Кажется, наша семейная жизнь не будет скучной, – заметил я и отхлебнул из кружки. Кружку мне поднесли с церемонным поклоном.

    – Безусловно, – подтвердила Фэй.

    Мы пили чай, поглядывая друг на друга, на маленький огонек спиртовки и на небо. Смеркалось, но воздух был прозрачен, а небеса ясны. На востоке висел лунный диск, и с каждой минутой узоры созвездий проступали отчетливей и ярче. Флер исчез, и теперь я знал, в чем причина этой стремительной перемены.

    – Ты возвратился один, – сказала Фэй.

    Это был вопрос, заданный в вежливой форме, которая принята на Востоке. Можно ответить или просто кивнуть – последнее было бы знаком, что я не желаю касаться данной темы.

    Но я ответил.

    – Макбрайт лишился разума. Такие затмения бывают в зоне эоита… Он захотел меня убить.

    Брови Фэй взлетели вверх.

    – Тебя? Но ты же бессмертен, Цзао-ван!

    – Бессмертен мой дух, но не тело. – Я сделал паузу, наслаждаясь вкусом и запахом чая. Он был великолепен; поистине девушки из Хэйхэ умели многое!

    Фэй чуть слышно кашлянула.

    – У него был боевой имплант, не лазер, а метатель на сжатом воздухе. Выбрасывает стрелки… вот такие… – Я отмерил фалангу мизинца. – Иглы с ядом, таким же, как в наших дротиках. Он выстрелил в меня.

    – И?.. – Щеки девушки побледнели.

    – Между нами встал Сиад. Зарубил хозяина и умер. Их тела – за той расселиной, где мы были утром. Я завалил их камнями.

    Фэй долго молчала, хмуря брови и навивая на палец темный локон. Потом губы ее дрогнули, и до меня донеслось:

    – Он был достойным человеком. Ты мог спасти его, Цзао-ван? Мог что-то сделать с Макбрайтом?

    – Мог. Убить или забрать его жизненную энергию… Но этого мне не хотелось. Убийство – смертный грех, а лишение жизненной силы – гнусный поступок. Взять энергию у живого, даже у деревьев, можно лишь с согласия того, кто отдает, иначе превращаешься в вампира… В общем, я ждал, что Макбрайт утихомирится, и просчитался.

    – Никто не застрахован от ошибок, – сказала Фэй. – Даже мудрый пришелец из космоса.

    – Никто, – подтвердил я.

    Мы молчали, сидя у крохотного язычка пламени, нашего очага в этой бесплодной пустыне. Небо расцвело звездами, луна карабкалась к зениту, прохладный ветер играл волосами Фэй, то разбрасывая их пушистым облаком, то свивая в тонкие пряди. Ветер стихал и поднимался вновь, словно пустыня дышала нам в спины, напоминая о своем присутствии, о стертых в пыль горах, исчезнувшем Тиричмире и миллионах людей, павших под косою времени. Нынче к ним прибавились еще двое… Фэй пошевелилась.

    – Тот дух, что прилетал к тебе… Старейший… он еще здесь?

    – Да, милая. Я говорил с ним. Это мой брат. Риндо, сын Рины, старшей из моих матерей.

    Мои слова не вызвали удивления – она привыкала к необычному с поразительной быстротой.

    – Он молод, этот Риндо? Рано ушел, да?

    – Рано. Но люди разные, моя фея, и мудрость, определяющая их поступки, не исчисляется годами.