|
Поэтому, завидев спасенного, он искренне обрадовался. – О, вот и раненый! – сказал спаситель, широко осклабившись. Ряд острых зубов в сочетании с густой бородой и звероватым обликом производил устрашающее впечатление. Родовитый хозяин замка Ахар походил на разбойника более, чем любой из встреченных Харальдом лесных грабителей – Садись, выпьем, а то вокруг одно отребье Торбьерн обвел зал налитыми кровью глазами. Под его взглядом люди съеживались, стараясь выглядеть как можно более незаметными. Харальд сел, подождал, когда Торбьерн сфокусирует на нем взгляд, и начал заготовленную речь: – Позволь поблагодарить тебя, родовитый Торбьерн фон Ахар, за спасение жизни мо... – А, пустое! – отмахнулся бородач. – Ты сам-то кто? – Меня зовут Харальд. – Юноша на миг замялся и решил все же не называть полного имени. – Просто Харальд. – Понятно, – усмехнулся Торбьерн, и синие глаза его остро блеснули. – Скрываешь имя. Чтобы лучше его скрыть, сними накладку в виде кабаньей морды с рукояти меча. Юноша вздрогнул. Издевается? Но Торбьерн смотрел спокойно, в васильковых зрачках не было веселья, только ровная безмятежная уверенность в себе. – Не бойся, – бородач вновь усмехнулся, напомнив юноше улыбающегося волка. – Я тебя не выдам. Не имею привычки лезть в чужие дела. Давай лучше выпьем! – Э, – Харальд замялся Он не был большим любителем хмельного, но обижать спасителя не хотел. – Я угощаю, – Торбьерн понял замешательство собеседника по-своему. – Тут отличное пиво. А к нему возьмем острых колбасок, их делает сама хозяйка. Пальчики оближешь! И еще – мяса. Полкабана нам хватит. Желудок Харальда взвыл голодным зверем и ринулся грызть ребра. Во рту неизвестно откуда образовалось целое озеро слюны, и юноша только и нашел сил, чтобы кивнуть. Молодое тело требовало насыщения. К себе в комнату вернулся поздно, ощущая себя раздутым от пива и мяса бурдюком. Харальд задержался на постоялом дворе больше чем на несколько дней. Сначала мешала выехать рана, затем окончательно испортилась погода. Пришла настоящая осень, холодная и сырая. Дождливые дни следовали один за другим, дороги развезло, а землю устлал ало-золотой ковер опавшей листвы. Невозможность двигаться к цели угнетала, и фон Триз все больше мрачнел. Постояльцев «У Ворчуна» становилось все меньше, и однажды вечером Харальд сидел в большом зале один. Янтарное пиво в деревянной кружке перед ним убывало очень медленно. Подошла Дина, шурша платьем. – Что-нибудь угодно, молодой господин? – спросила мелодично. – Нет, – ответил Харальд мрачно. – Ничего. – Тогда можно я посижу с вами? – Молодая женщина улыбнулась чуть стеснительно, и у юноши пересохло во рту. – Конечно, – ответил он поспешно, опуская взгляд. Мягко скрипнул стул, и Харальд рискнул поднять глаза. Хозяйка смотрела на него спокойно, с не совсем понятным шаловливым огоньком в глубине бирюзовых глаз. – Как так получилось, что ты, женщина, заправляешь постоялым двором? – спросил Харальд, набравшись смелости. – Насколько я знаю, это мужское дело. – Мой муж умер два года назад. – Дина вздохнула. Крупная грудь под темно-синим платьем поднялась и опустилась, заставив юношу судорожно вздохнуть. – Это был его постоялый двор. – Вот как. – Харалъд задумчиво почесал подбородок. – Муж был стар, когда я вышла за него, так что я не очень жалею. |
