И действительно, Мэрилин умудрилась превратить съёмки в ад. Причём она не уходила в загулы и не отказывалась работать. Нет, она доводила всех до бешенства, заставляя раз за разом переснимать каждый дубль. Иногда она оставалась довольна только тридцатым, а то и пятидесятым дублем, когда её партнёры уже полностью выдыхались и валились с ног от усталости. «Временами сцена, которую мы могли бы отснять за час, растягивалась до трёх дней, — вспоминал Уайлдер, — поскольку после каждого неудачного дубля Мэрилин плакала, и нужно было поправлять ей макияж».

Они выбивались из графика, бюджет выходил за всякие рамки, а партнёры ненавидели Мэрилин, потому что им приходилось часами стоять в гриме и на каблуках, повторять одно и то же по сто раз, а потом в фильм шёл тот дубль, где всё хорошо получилось у неё, а не у них.

Когда съёмки закончились, Уайлдера спросили, будет ли он ещё работать с Монро. Он ответил: «Я консультировался по этому поводу со своим терапевтом и со своим психиатром, и оба они посчитали меня слишком старым и слишком богатым, чтобы проходить через такое ещё раз».

«Опоздать — значит убедиться, что тебя ждут, что ты незаменима».

1959 год Мэрилин Монро встретила в состоянии глубокой депрессии.

Во время съёмок фильма «В джазе только девушки» ей снова удалось забеременеть, и она временно воспряла духом, да и Миллер, узнав об этом, снова начал очень сильно о ней заботиться. В октябре, завершив работу, Мэрилин вернулась в Нью-Йорк, отдыхать, но в середине декабря у неё снова случился выкидыш.

Причина, вероятнее всего, была в том, что, несмотря на предупреждения своего гинеколога, доктора Крона (пожалуй, единственного, кроме Миллера, человека, пытавшегося помочь ей справиться с зависимостью от таблеток), во время беременности она принимала снотворные и успокоительные. Во всяком случае, она писала друзьям: «А не могла ли я его убить, приняв весь аматил на пустой желудок? Кроме того, я ещё выпила немного шерри». Как бы то ни было, это была последняя попытка Мэрилин Монро стать матерью.

От навалившейся депрессии она как обычно лечилась успокоительными, снотворными, транквилизаторами и походами к психоаналитику, от которых не было особого толку. Вскоре её в очередной раз едва откачали от слишком большой дозы таблеток. Несчастный случай это был или попытка самоубийства — неизвестно.

«Быть секс-символом — это тяжкий груз, особенно, когда человек устал, ранен и в смятении».

Но несмотря на проблемы со здоровьем, депрессию и ухудшающиеся отношения с мужем, Мэрилин не опускала руки.

1959 год начался для неё тяжело, но, как это ни парадоксально, это был удачный год. В марте вышел на экраны фильм «В джазе только девушки», и он мгновенно побил все рекорды по кассовым сборам. Слава Мэрилин вновь взлетела к небесам. А учитывая, что по контракту она получала 10 % с прибыли от проката, заметно поправилось и её финансовое положение.

Артура Миллера Национальный институт искусства и литературы наградил золотой медалью — это признание его литературных заслуг немного вывело его из тени Мэрилин и пошло на пользу их браку.

В мае Мэрилин получила национальную кинопремию Италии «Давид ди Донателло» за роль Элси в «Принце и хористке». А вскоре её номинировали за эту же роль на премию Британской киноакадемии BAFTA.

Критики называли Мэрилин лучшей актрисой США, от киностудии поступило несколько интересных предложений, она снова стала брать уроки актёрского мастерства у Ли Страсберга… Пусть личная жизнь у неё и не очень складывалась, зато карьера шла вверх.

«Любовь и работа — единственные стоящие вещи в жизни. Работа — это своеобразная форма любви».

Осенью 1959 года Мэрилин предложили сыграть в фильме «Займёмся любовью».