«Я знала, что оно понравится», – подумала Джоуи.

– Спасибо.

– Рад был побеседовать.

Джоуи вернулась на свое место рядом с Сэм и ее подругой и притворилась, будто слушает их разговор, но на самом деле все время посматривала на туалет. Выйдя оттуда, Том поймал ее взгляд и улыбнулся. Она достала телефон и ответила на сообщение Альфи: «Сижу в баре с Дон и ее друзьями, слушаю музыку. Буду часа через два».

– 13 –

Фредди застал маму за вязанием. Он никогда раньше не видел ее со спицами.

– Что это?

– Одеяло для соседки из синего дома. Она беременна, в мае у нее родится девочка.

Фредди бросил взгляд на распечатанную схему с изображением утят и кроликов.

– Почему ты вяжешь для этой женщины? Вы же едва знакомы.

– Ну… Не знаю. Просто так.

Мама вечно пробует что-то новое: это часть ее натуры. То выращивает овощи, то занимается восточными единоборствами, то учится играть на пианино. Она говорит, что у нее низкий порог скуки. Их семейство никогда не задерживается в одном месте надолго, поэтому искать работу не имеет смысла, но, поскольку мама по складу характера совсем не домохозяйка, ей требуется какое-то занятие. В последнее время она по два-три часа в день занимается бегом, а теперь вот увлеклась вязанием. Видимо, сегодня съездила в специализированный магазин, купила все необходимое и посмотрела обучающее видео на «Ютьюбе».

Фредди взглянул на маму: светло-каштановые волосы блестят от дорогого масла, с помощью которого она каждое утро с особым тщанием делает укладку. Мама проводит перед зеркалом минимум час в день. Умащается лосьонами и притираниями по пятьдесят фунтов за флакончик. Красит веки тональным кремом, чтобы они были того же цвета, что и кожа: такое ощущение, будто их вообще нет. Старается выглядеть естественно и высмеивает женщин, предпочитающих «ненатуральную» красоту. Гордится своей миниатюрной фигурой и тем, что ей иногда приходится покупать наряды в детских магазинах. Мама вечно трясется над внешним видом, но даже Фредди понятно, что на самом деле она не разбирается ни в одежде, ни в макияже.

Она надевает туфли, совершенно не подходящие к джинсам, а потом останавливается поболтать с какой-нибудь женщиной – у школы, в центре боевых искусств, в магазине для рукодельниц, – и вскоре тщательно наведенный лоск покрывается трещинами: мама начинает придирчиво разглядывать собеседницу, ее обувь, кожу и ногти, оценивая внешний вид и манеру одеваться. После этого неподходящие туфли заменяются ультрамодными кроссовками, с ногтей снимается ярко-алый лак, на смену обтягивающей безрукавке приходит свободная парка. Однако кроссовки все равно будут не те. Мама вечно немного недотягивает. Потом они переезжают в другой город с другими правилами, и ей снова приходится подстраиваться под местные порядки.

Не то чтобы она так уж старалась держаться в тренде. У мамы, как и у Фредди, нет друзей. Наверное, на самом деле она не хочет вливаться в коллектив.

– Когда папа придет? – со вздохом спросил Фредди.

– Не знаю. Когда появится удобный момент, чтобы вежливо откланяться.

У Фредди до сих пор в голове не укладывалось, что отец слушает рок-музыку в «Прялке». Просто уму непостижимо. Он ведь такой… скучный.

В десять часов Фредди зевнул и поднялся с дивана.

– Пойдешь спать, милый? – рассеянно спросила мама, по-прежнему сосредоточенно работая спицами над тонкой полоской из бежевой шерсти.

– Да. У тебя все хорошо?

– Конечно, – безмятежно ответила она. – Все хорошо.

Фредди хотел задать еще множество вопросов, однако не смог подобрать слова.