Никиша подбежал к машине, ему через задний борт протянули руки и втащили в кузов.

— Поехали! — крикнул водителю Зенков.

Машина тронулась и вдруг кто-то спросил:

— Никиша, а где твой патронташ?

Отборные слова черного цвета, которые вырвались у Никиши от самого сердца, воспроизводить не стану.

И опять, нарушая регламент «морского закона» замолотили по крыше кабины чугунные кулаки.

«Газон» заскрипел тормозами и остановился.

— Братцы, я мигом!

Никиша выпрыгнул из кузова и застучал сапогами по твердой как камень земле.

Добежав до дома, он скрылся в подъезде.

Прошло несколько минут и мы увидели, что на бегу опоясывая телогрейку патронташем, к машине торопился Никиша. Ему протянули руки.

— Покатили!

Это сейчас у всех машин имеются замки зажигания и ключи, которыми в действие приводится стартер. У «газика» тех времен педаль стартера торчала из пола и ее, чтобы запустить двигатель, нажимали ногой.

— Вперед! — приказал командир.

Водитель надавил кирзачом на педаль.

— У-у-у-уу… — заурчал стартер. Двигатель, обычно отвечавший на этот звук взаимностью, на этот раз не отозвался и не заработал.

— У-у-ууу… — никакого толка.

— Все, — сказал Зенков убито, — Забыть патронташ — плохая примета. Знаешь, Никиша, ты кто после этого? Сливаем воду. Я так и думал — пути не будет…

Его прогноз оправдался. Машина не завелась. Вручную мы откатили ее за дом, где водитель занялся ремонтом, обещая все сделать к вечерней зорьке.

Никиша с ружьем и в патронташе, несмотря на воскресенье, пошел в дивизион.

— Ты куда? — спросил его.

— А, — он удрученно махнул рукой. — Пойду за плотником. Дурная баба дома делов наделала! Убил бы ее, заразу…

В тот же день мы уже знали, что произошло в те несколько минут, когда Никиша оставлял машину и носился за патронташем.

Он вбежал в подъезд, в несколько прыжков одолел лестницу, взлетел на второй этаж, вошел к квартиру, где жили две офицерские семьи, толкнул дверь своей комнаты. Она оказалась запертой. Боевая подруга — жена, которую он оставил дома всего несколько минут назад, куда-то успела уйти. В раннюю рань, черт ее подери!

Никиша вскочил в коморку, служившую кладовкой. Схватил лом, которым зимой обкалывали лед со ступеней крыльца. С ломом наперевес вернулся в квартиру и молодецким ударом вышиб дверь. Бросил лом. Схватил патронташ, который висел у входа на вешалке. Бросился бегом к лестнице и лицом к лицу столкнулся с дорогой супругой, что вышла из комнаты соседей. Увидев выбитую дверь и расколотую ломом филенку, всплеснула руками:

— Аспид! Ну, дурак оглашенный!

— А ты не шляйся когда не надо! — бросил ей в гневе Никиша. — Тебя никогда дома нет!

И умчался к машине. Что было дальше, уже известно…

Однажды вечером командиру позвонили с отдельного радиолокационного поста о том, что на озерко за сопкой, на которой стоял локатор, сели утки.

Пять минут на сборы, и мы укатили на озеро. Впрочем, точнее его стоило бы назвать большой высыхающей лужей, вокруг которой росла осока. Может быть именно потому место не понравилось стае, и когда мы приехали, она уже улетела. Посередине водоема плавала только одна кряква. Она либо не захотела улетать со всеми из-за своего гонора, либо прилетела позже и осталась здесь на ночевку в городом одиночестве.

Заметив охотников, птица заполошно сорвалась с места и решила улететь от греха подальше. Два выстрела прервали ее взлет. Стреляли Зенков и Никиша.

Первым к трофею подбежал Кузнецов.