К нашей комнате примыкала комната родителей. Я слышал храп отца. Шелест вентилятора. Дыхание моей сестры. Монотонный зов одинокой совы. Дрожь холодильника. Чувствовал вонь стоков из-под туалета.

Я встал на колени в кровати и лег животом на подоконник, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха.

Стояла полная луна, высокая и яркая. Было видно далеко, словно днем. Поля казались фосфоресцирующими. Воздух – замершим. Дома были темными и тихими.

Наверно, я был единственным во всем Акуа Траверсе, кто не спал. Эта мысль доставила мне удовольствие.

Ребенок в яме.

Я представил его мертвым в земле. Тараканы, клопы, сороконожки ползали по нему, по его кровоточащей коже, черви выползали из его мертвенно-бледных губ. А глаза походили на два вареных яйца.

Я видел мертвеца лишь однажды. Моя бабушка Джованна лежала на кровати со скрещенными на груди руками, в черном платье и туфлях. Ее лицо было словно из резины. И цвета воска. Папа сказал, что я должен поцеловать ее. Все кругом плакали. Папа подтолкнул меня. Я приложил губы к холодной щеке. Почувствовал отвратительный сладковатый запах, который смешивался с запахом свечей. Потом я вымыл рот мылом.

А если ребенок живой?

Если он хотел выбраться, и царапал стены ногтями, и звал на помощь? А если его схватил людоед?

Я высунулся из окна и в конце равнины увидел холм. Казалось, он появился из ниоткуда и выделялся, словно остров, поднявшийся из моря, высоченный и черный, со своей тайной, которая ждала меня.

– Микеле, я пить хочу… – проснулась Мария. – Принеси мне попить. – Она говорила, не открывая глаз и облизывая пересохшие губы.

– Сейчас, подожди… – Я поднялся.

Мне не хотелось выходить из комнаты. А вдруг за дверью моя бабушка Джованна сидит сейчас за столом вместе с ребенком? И скажет мне: входи, садись вместе с нами, покушаем? А на блюде курица со свернутой шеей.

За дверью никого не было. Лунный луч падал на диван в цветочек, на буфет с белыми тарелками, на пол из мраморной черно-белой крошки и заканчивался в комнате папы и мамы. Я видел их сплетенные ноги.

Я открыл холодильник и достал кувшин с холодной водой. Открыл, налил стакан для сестры, которая выпила его одним глотком:

– Спасибо.

– А теперь спи.

– Почему ты принял наказание вместо Барбары?

&