В то же время даже немного гипнотизирующий, будящий внутри что-то такое… Тёмное, давно забытое в их слишком «цивилизованном» мире. Взмывающий вверх, ниспадающий до рокота… Акустика водохранилища была просто невероятной, и её голос, казалось, наполнял его весь, отражался от стен, от поверхности неподвижной воды. Андрей замер, потрясённый до глубины души. До душевного потрясения. Он не понимал языка, на котором исполнялась эта песня, но голос, ГОЛОС не оставлял равнодушным. Это было просто невозможно… Наконец, Лана умолкла и прошептала:
– Простите, я не сдержалась… Что с вами?!
Ярцев ошарашенно произнёс:
– И вы скрывали такой талант?!
– Мне не разрешали самой озвучивать роли. Говорили, что это НЕ ТОТ голос. Не стандартный.
– ИДИОТЫ!!! А что вы пели?
– Старую песню воинов, с которой они шли в бой. На смерть. Почему-то это место навеяло такую аналогию.
– Вы… Лана, вы – просто невероятны!
Почувствовав, что нанесли серьёзное поражение противнику, жабы с новой силой набросились на крейсер. Но погибающий вроде корабль огрызнулся, и зарядник-носитель бустер-бумерангов исчез в яростной вспышке антиматерии из пробитых конусами Ф-пушек магнитопроводов. Оставшиеся одни жабы словно осатанели и пошли в последнюю атаку. Отступать им было некуда. До ближайшей подходящей планеты дышащим аммиаком существам было просто не дотянуть… Один из леггах пошёл на таран, и успешно. Прежде чем испариться в слепящей вспышке, он смог дотянуться до диафрагмы входа, и, пробив массивные створки, влететь внутрь коридоров… Шквал огня от взрыва прокатился по внутренним отсекам корабля, хотя его и ослабили автоматически задраившиеся аварийные переборки, но пламя прорвалось в командирскую рубку и уничтожило командование и штурманов. Серьёзно, если не безвозвратно, пострадала связь… Но это был последний успех белесых жаб. Лишившись питания, бумеранги быстро израсходовали свою энергию, застыли в космосе и были расстреляны рассвирепевшими от потерь россами…
…– Связи нет, и не будет.
Йир вытер рукой вспотевший лоб, затем продолжил:
– Там – каша. Все аппараты всмятку, никто не уцелел.
Он зачем-то аккуратно поставил шлем скафандра, в котором ходил на разведку, и продолжил:
– Моторная, верхняя и средняя палубы – вакуум. Но кое-кто наверняка остался в батарейных колбах. Можно попробовать предупредить их по внутренней связи. Пусть пробираются в запасную рубку, к нам. Будем решать, что делать…
…Это было два дня назад. Два неимоверно тяжёлых, наполненных каторжным трудом дня назад. Из экипажа в двести россов их уцелело всего восемь. Два комендора, инженер-механик, медик, три механика, один электронщик, специалист по системам обеспечения. Корабль рассыпался прямо на глазах, и они, облачившись в скафандры, лазили по всем отсекам, пытаясь наложить аварийные пластыри, стаскивая чудом уцелевшие кислородные патроны и всё, что можно было спасти на вторую нижнюю палубу, где ещё оставался воздух. Удалось заменить сенсоры внешнего обзора, вновь заработал локатор. Просто чудо, что они не попали в гравитационные течения, которых было полно в этом секторе. Но… Это было единственной удачей. Ни позвать на помощь, ни вернуться на любую ближайшую базу они не могли. Искорёженные чашки отражателей двигателей и так могли лопнуть в любую минуту от микротрещин, и тогда уцелевшие в жестокой схватке просто испарились бы, ничего не успев понять…
– Я вижу систему!
Йир ткнул когтем в экран локатора, мерцающий синим светом.
– Здесь недалеко. Если повезёт, то дотянем к вечеру!
Все приникли к радару.
– Жёлтая звезда класса «Йе», значит, должны быть планеты. |