— Да, подходят. Ты стал мужчиной, Александр, — говорит он.

— Я теперь мужчина, — эхом повторяю я, рассматривая свои руки в боксерских перчатках. Папа говорит, что если я буду тренироваться каждый день, то стану таким же большим и сильным, как он.

— А что делают мужчины?

— Дерутся, — гордо кричу я ему в ответ.

— Видно, что это мой мальчик, — говорит папа с большой счастливой улыбкой.

Я так счастлив, что сердце готово просто лопнуть в груди от гордости.

— Надеюсь, ты готов приступить к тренировке.

— Да, папа.

Папа надевает свои перчатки, я встаю в стойку, прикрывая кулаками лицо и пританцовываю на месте, именно так делают боксеры по телевиденью. Чувствуя себя сильным и счастливым (поскольку теперь я стал мужчиной) даже совершил несколько ударов в воздух правой рукой.

— Ты готов? — спрашивает папа.

Я перестаю пританцовывать и остановливаюсь.

— Да.

— Держи руки над головой.

Я сразу же поднимаю обе руки.

— Первый урок— научиться держать удар по-мужски, — говорит он и ударяет меня в бок.

Удар болезненный, но я по-прежнему держу руки вверх.

Папа смотрит мне в глаза и кивает с одобрением. Я чувствую гордость от его взгляда. Я действительно стал мужчиной.

Я глубоко вздыхаю, и он ударяет меня снова. Я резко выдыхаю, этот удар более болезненный.

— Хорошо, — говорит он, прежде чем ударить меня снова, еще сильнее. И прежде чем я восстанавливаю свое дыхание, он ударяет меня в четвертыйраз, сбивая с ног, и так два раза, я непроизвольно обхватываю живот руками, чтобы защититься.

— Руки вверх, — приказывает он.

Я смотрю на него в полном шоке. Я не узнаю этого человека, который так сердито глядит на меня. Это не мой папа.

— Руки вверх, — говорит он сурово. — Я делаю это для твоего же блага.

Я медленно выпрямляюсь и поднимаюруки вверх.

— Давай посмотрим, у меня сын или девчонка, — говорит он.

Его рука совершает молниеносный удар. Бух. Боль такая сильная, что горячие слезы чуть ли не текут у меня из глаз. Я не хочу плакать, я же теперь мужчина.

— Если ты не в состоянии это выдержать, то как ты собираешься стать величайшим бойцом в мире?

Удар.

— Ради Бога, перестань хныкать, как маленькая девчонка, я даже не использую и половину своей силы.

Удар.

Он смеется.

— Ты думаешь легко быть лучшим бойцом в мире, да?

Удар.

На этот раз я падаю на пол, не в состоянии дышать.

Отец вскакивает со своего кресла.

— Вставай, жалкий маменькин сынок, — остервенело выплевывает он.

Схватив меня за волосы, тянет вверх, пытаясь поднять. Я начинаю плакать еще сильнее. Он наклоняет свое лицо почти впритык к моему, я вижу маленькие поры у него на коже, его яркие глаза светятся безумным светом.

Мама появляется в дверях с побелевшем лицом.

— Достаточно, — умоляет она. — Пожалуйста, Игорь. На сегодня хватит. Он всего лишь ребенок.

Отец пялиться на меня, по моему ошарашенному лицу текут слезы, и сопли, тело все трясется то ли от страха, то ли от боли.

— Ты отвратителен, — говорит он и отпускает мои волосы.

Я падаю обратно на пол, но он не собирается заканчивать.

— Встать, — приказывает он.

— Пожалуйста, Игорь, — умоляет мама дрожащим голосом, в котором сквозит страх.

— Я сказал встать, — кричит отец.

Я упираюсь на руки и колени, и покачиваясь встаю. Голова немного кружится, коленки, как желе, подкашиваются, живот и ребра сильно болят, мне кажется, что я умираю.