Я старалась говорить это как можно небрежнее, словно не просидела часа три с калькулятором над нашим прайс-листом. Судя по выражению лица Никиты Владимировича, он был изрядно удивлен, и я мысленно поблагодарила своего нового лучшего друга. Приди я сейчас, вооруженная лишь ослепительной улыбкой, разве удалось бы мне увидеть это непередаваемое выражение лица! Нет, пришлось бы мямлить и на пальцах объяснять, что при желании я смогу принести фирме не только вред, но и пользу.

— Покажите, покажите, — он придвинул к себе папку и принялся ее изучать.

Спустя минут пять к нам подошел официант.

— Лисова, закажите же что-нибудь, видите, я занят.

Черт, лучшего комплемента он не мог сделать, даже если бы очень старался!

Все произошло именно так, как я хотела. За весь вечер мы ни разу не вышли за деловые рамки, не обсуждали совместные приключения на свадьбе, не говорили о моей безусловно интересной личной жизни — то есть вообще ничего такого.

Зато обсудили мою зарплату, обязанности, полномочия, а еще мне выделили целого одного помощника.

Я с тоской посмотрела на объем намеченной работы, сопоставила его с количеством сотрудников и тяжно вздохнула. Но на всякий случай спорить не стала. Все-таки по официальной версии мою должность ввели, чтобы экономить, а не для того, чтобы потратить как можно больше денег, так что лучше не зарываться: кто знает, когда закончится желание моего шефа взять реванш за давнюю неудачу в любви. Хотелось бы к тому времени иметь в резюме графу «опыт работы начальником отдела».

В общем, я не наглела, но одно условие выставила сразу: я по-прежнему остаюсь агентом, работающим с фирмой «Солярис», их никому не отдам!

— Конечно, понимаю, — кивнул Никита Владимирович.

Кажется, напоминание о сопернике омрачило его настроение. Ну что ж, того и добивались. Мне, наоборот, сразу стало веселее.

В общем, подводя итоги нашей встречи, я могла быть без преувеличения заявить: было конструктивно, и результатом я осталась довольна.

И не только результатом, но еще и собой. Идя сюда, больше всего на свете я боялась, что, оказавшись с ним за столиком в ресторане, не выдержу и уставлюсь восхищенным взглядом, буду ронять приборы, нести чушь — в общем, делать все то, что обычно делают влюбленные барышни, оказавшись на расстоянии пары метров от объекта обожания.

Понимаю. Глупо.

Я ненавидела его тогда, когда у меня не было для этого никаких особых причин. А теперь, когда эти причины появились, выяснилось, что я влюблена как глупая школьница. Или как умная взрослая женщина — без пяти минут начальник отдела рекламы. На самом деле абсолютно никакой разницы.

Мне приходилось напоминать себе, что все это устроила исключительно ради отмщения, ну и, пожалуй, самую малость — ради грядущей карьеры. И вообще, кто сказал, что нельзя совмещать одно с другим, когда оно так и норовит совместиться?

Но какой-то противный голос внутри гнусаво зудел: ты сама-то в это веришь? Ты просто хочешь ошиваться где-нибудь поблизости! Впрочем, какая разница, верю ли я. Главное — босс поверил!

Когда ужин был окончен, Никита Владимирович проводил меня до такси, галантно открыл дверь и вежливо попрощался. И ничто не свидетельствовало в пользу того, что хоть кто-то из нас помнит прошлую поездку в такси.

Во всяком случае, я точно постараюсь ее забыть.

28

Я не люблю ноябрь. Да ладно, что там я! Вообще никто не любит ноябрь.

Воспоминания о теплом лете, шумных вечеринках, хорошей погоде, коротких платьях и отсутствии сапог не ногах уже выветрилось, и даже смотреть на фотографии тех времен холодно.

А до Нового года с его яркими огоньками, подарками и опять же шумными вечеринками еще ой как далеко. В начале декабря уже будет «скоро Новый год», а пока даже до того декабря еще, считай, месяц.