— У нас, конечно, компания молодая, хоть и перспективная. Предложить вам отдельный кабинет я не смогу. Зарплата — пока умеренная, но со временем — увеличим. Работы много. Инициатива приветствуется.

— А когда приступать? — спросила я.

Она пожала плечами:

— Кажется, вы уже…

* * *

Меня закрутил водоворот дел. Дни были долгими и насыщенными.

На новой работе мне нравилось все: отсутствие перегородок и бесконечные кофепития, нравились девчонки, странноватые, но ужасно милые. Нравились наши обсуждения и «брейн-штурмы», когда мы набрасываем варианты в порядке бреда, а в результате из этого бреда вдруг рождается что-то толковое. И как только оно родилось, мы его подхватываем, крутим так и этак, в результате это толковое обрастает деталями и подробностями, и вдруг на пустом месте у нас уже есть гениальная рекламная стратегия, которую не стыдно тащить к Виктории Сергеевне.

Потом Виктория Сергеевна придирчиво смотрит на результат нашего креатива и выдает свой вердикт: от «Полная чушь!» до «А вот это очень хорошо!». Надо сказать, «очень хорошо» бывает чаще.

А после утверждения начинается работа: типографии, программисты, звукачи — почти все необходимые люди работают удаленно, так что с ними надо еще связаться, разъяснить, договориться, а потом контролировать каждый шаг, потому что если где-то смогут испортить — обязательно испортят.

Так проходили дни.

А вечерами я читала литературу по специальности, смотрела лучшие рекламные ролики всех времен, выполняла задания для онлайн-курсов… Дел хватало.

Во всей этой кутерьме был один серьезный плюс: у меня совершенно не оставалось времени на то, чтобы думать о Никите и вспоминать, какая я на самом деле несчастная. Потому что если об этом думать и вспоминать, становится совсем невыносимо.

Пару раз рука сама тянулась к телефону, нет, не для того чтобы позвонить. Разговаривать с ним я точно была не готова, и поэтому методично сбрасывала звонки, когда видела его имя, пока он сам не перестал звонить. А вот заглянуть в Ольгины фоточки хотелось очень. Просто посмотреть, как там дела, как часто они бывают вместе… Но я всякий раз себя одергивала. Лучше не знать. Легче не знать.

Из всех наших общих знакомых рядом осталась только Раиса Павловна — менеджер по уборке. Я каждый день собиралась с силами, чтобы рассказать ей, что нашла новую работу, а потом махнула рукой. В конце концов, работа — это личное дело каждого, и совершенно ни к чему, чтобы Никиту еще и донимали расспросами: а что случилось, а почему? Еще не ровен час, возьмет да и расскажет, что случилось…

Эта почти спокойная жизнь, без лишних воспоминаний и ненужной тоски длилась недели две, а потом раздался звонок, от которого сердце застучало быстрее, и все, что я так усиленно старалась забыть, вдруг вспомнилось.

Я сначала не хотела брать трубку. Не отвечала же я Никите!

Но тут это было бы как минимум странно. Уж Паша Александрович точно мне ничего плохого не сделал. А еще, следовало это признать, я была бы очень рада его слышать.

— Лина, у тебя там все в порядке? Ты уволилась, я только узнал… Они приставили ко мне эту жуткую девицу. Что случилось?

— Ну, я просто нашла работу получше, — с улыбкой ответила я.

В конце концов, это даже было правдой. Несмотря на некоторую потерю в деньгах, на новом месте было куда веселее.

— Только это? — не сдавался Павел Александрович.

У лучших друзей есть одна крайне неприятная особенность: черта с два от них что-нибудь скроешь!

— Не совсем, — со вздохом призналась я.