|
Но они же пытаются их выполнять. Да, они разрушают больше, чем вы, убивают больше, чем вы. Но они создают, они любят, дружат — делают то, на что вы не способны. Я не человек, Маардай, но я БЫЛ им. И я останусь с людьми, как бы тяжело это не было. Ты говоришь — попытайся понять. Но когда в мой дом вламывается грабитель, я защищаюсь, а не пытаюсь понять его причины. Ты — Зло, Маардай. Зло по всем меркам. И мне не интересно, как ты стал Злом. А теперь — попробуй меня уничтожить. И не жди легкой победы. Меня ждет девчонка, к которой я хочу вернуться. Я не умею любить, но умею ненавидеть — и я ненавижу тебя, нечисть. Больше ты никому не причинишь зла.
— Сгинь, — сказал Маардай. И они бросились друг на друга.
Ночь. Деревня Неводы.
Ленка не успела даже закричать. Пламя вспыхнуло еще ярче — и погасло. На деревянном полу остался лежать Славка. В обугленной руке он сжимал почерневшую рукоять меча с оплавленным остатком клинка. Одежда Славки дымилась, лицо обгорело, на груди, плечах, ногах виднелись глубокие развороченные раны. — Славик! — истошно закричала Ленка, падая рядом с ним. — Славик, открой глаза! Славик, пожалуйста! — Лена, — не открывая обгоревших век, внятно и четко сказал Славка, — я его убил. Но, кажется, и он меня тоже убил. Позови Витьку. Скорее, мы можем опоздать. Но Витек уже сам вошел в двери, держась за грудь. Следом лезли разгоряченные, с безумными глазами и оружием наперевес партизаны Краюхина, но тут же останавливались, опускали стволы, лица у них становились хмурыми и печальными. Ленка слышала, как сзади шепчут: — Эх, пацан, себя за наших не пожалел… — Он ведь полк удержал, пока бабы и дети в лес уходили… — Да он охотник, мужики, оживет еще!.. — Чего ты несешь, охотников всех перебили… — Охотник, точно говорю. Еще оживет! — Они вообще не из нашего мира, вестовой Батьки сказал… — Да иди ты, это егеря из спецгруппы, а под пацанов замаскированы… — Передайте Краюхину, — громко сказал Славка, и тело его сотрясла электрическая дрожь. Ленка жалобно вскрикнула, стиснула обугленную руку, — пусть сообщит, что мы будем искать пути. Мы придем и поможем. Мы все люди, а люди должны помогать друг другу… Вить, иди сюда. Скорее. Виктор подошел, встал рядом на колени. Славка нашарил его руку, сжал и вдруг улыбнулся: — Закройте глаза. Белое кипение воздуха на миг возникло там, где только что двое подростков стояли на коленях возле лежащего третьего. Комната опустела.
Раннее утро. Улица Речкалова, 67.
Меньше всего Ленка ожидала, что во дворе их дома будет столько людей. Едва рассвело, а впечатление было такое, что тут ночевала неслабая туристическая группа. На ступеньках крыльца в обнимку сидели Серега и опухшая от слез Олька. Катюха, похожая на замерзшую птичку, устроилась на ступеньках приставной лестницы. Три быстрых и четких парня и одна девчонка в одинаковых позах, негромко переговариваясь, стояли возле забора, держа пряма на виду серебряное оружие — мечи и арбалеты. Именно эти четверо первыми встрепенулись, когда Ленка, Витька и Славка возникли на дорожке — в абсолютно той же позе, в которой покинули мир, где нашел свой заслуженный конец Маардай. Ленка очень плохо помнила, что происходило вокруг нее. Они все как-то оказались в зале, и Славку уложили на диван. Он был страшный, непонятно — живой или нет, да и как понять это по человеку, который не дышит?! Рыжий, как огонь, лохматый парень встал около дивана, нагнулся. Девчонка — невысокая, стройненькая — держалась руками за плечи и покачивалась, шепча: «Ойдуракойдуракойдурак…» Серега тихо спросил: — Гжесь,что там с ним? Рыжий — это и был Гжегож — выпрямился, скользнул равнодушным взглядом по Ленке и сказал: — Активность 20% и падает, — потом покачал головой. |
