– Что же получается? Если мы прячем преступление, то по нему и не работаем?

– Ну почему не работаем? Работаем, но не так, как надо. То есть имеем в виду и в случае чего принимаем меры… Но это приводит к тому, что система сыска не работает в полную силу. И это означает, к сожалению, что в случае, когда дело не возбуждается, преступник, как правило, не несёт за преступление заслуженного наказания. Получается, что неотвратимость наказания, как один из принципов советского уголовного права, нарушается. А нарушается потому, что не соблюдается законность. А нарушается она ради хороших показателей. Вот тебе и замкнутый круг.

– Ну хорошо, – Смеляков напряжённо морщил лоб, – но ведь если мой начальник требует от меня, чтобы я не возбуждал некоторых уголовных дел, то этого от него, значит, требует другой начальник?

– Да! А от другого – третий! Оценка всей работы органов внутренних дел основана на статистике. Если статистика в нашем отделении будет плохая, если мы будем регистрировать всё подряд, то завтра нашего начальника снимут с работы. Он вынужден от тебя требовать этого. А если в районе будет плохая статистика, то начальник района полетит со своего кресла. И так далее, до самой верхотуры… Но ты пойми, какое интересное дело. Никто тебе прямо не говорит: «Скрывай преступления». Даже Щёлоков не говорит открыто, но он требует от наших руководителей: «Статистика должна быть хорошей!» – девяносто процентов по тяжким преступлениям, чуть, может, меньше, на уровне семидесяти пяти процентов, по преступлениям нетяжким…

– А если кто-то узнает, что я скрываю преступления? Что будет?

– Сядешь в тюрьму.

– Понятно… Моё руководство толкает меня на нарушение закона, и моё же руководство посадит меня в юрьму за то, что я нарушаю закон, по их требованию? – Виктор испытал в этот момент нечто близкое к анике.

– Твоё руководство, может, и не посадит, а прокуратура посадит. Идёт борьба между прокуратурой и милицией. Прокуратура осуществляет надзор за деятельностью милиции и когда выявляет какие-то факты, то возбуждает уголовные дела. У нас в отделении уже возбуждено уголовное дело за сокрытие преступления сотрудником уголовного розыска.

– Ёлки-палки! Что ж это получается? Как же работать-то? – Виктор растерянно посмотрел на капитана и подумал: «Ну, попал, мать твою, влип по уши…»

– Ты не отчаивайся, Витя. Если будешь умно и хитро работать, если освоишь науку ловко отказывать в возбуждении уголовного дела, всё будет нормально. А потом пойдёшь работать в район, на Петровку – там уже никто ничего не скрывает. Скрываем только мы – сыщики отделения милиции, то есть «на земле». Запомни это. Ты, сыщик, работающий «на земле», формируешь статистику.

– Пётр Алексеич, – медленно проговорил Смеляков, – но ведь этот принцип неправилен в корне. Я имею в виду принцип оценки всей нашей работы… Получается, что вся система МВД преступна. Ведь я же знаю, я всё-таки изучаю криминологию в институте, я рассуждаю, конечно, с точки зрения теории, но я рассуждаю правильно… – Смеляков заметно волновался, но говорил убеждённо. – Ведь что такое статистика? Это один из вспомогательных элементов при оценке какого-нибудь явления. В данном случае мы говорим о преступности. Оценить преступность, чтобы принять правильные меры реагирования. Вот для чего нужна статистика. Это вспомогательная вещь. Как же можно брать её за основу оценки деятельности правоохранительных органов?

– Ну, дорогой мой, – Сидоров закурил очередную папиросу, – мы ж имеем дело с идеологией. Я же тебе только что сказал, что никто у нас, – он многозначительно потыкал пальцем вверх, – не допустит, чтобы в нашей стране преступность была выше, чем в Америке.