— Он гулял налево?

— Простите?

— Идет война, он оторван от семьи. Он с кем-нибудь спал?

— Не вижу смысла в столь хамском вопросе, но отвечу: нет, насколько мне известно. Он был предан своей семье и своей работе.

— Ладно, мы еще к этому вернемся, — Ева встала. — Рорк?

Выходя из комнаты, она услышала, как Рорк что-то тихо сказал Соммерсету у нее за спиной. Она дождалась, пока они не поднялись на второй этаж, и только после этого заговорила.

— Ты ему ничего не рассказывал о найденных нами данных?

— Нет. И оказался в чертовски неловком положении.

— Какое-то время придется потерпеть. Не знаю, уходит ли убийство Айкона корнями в период городских войн, но сбрасывать эту версию со счетов пока нельзя. Можно, конечно, предположить, что его убийца сумела хирургическим путем избавиться от добрых двух десятков лет, но, скорее всего, она в то время еще не родилась. Однако…

— У нее были отец и мать. Они уже жили в то время.

— Да. Но есть еще одна возможность. Война, сироты беспризорники. Он мог начать экспериментировать над ними, тестировать, размещать. — Ева нетерпеливо расхаживала по спальне. — Ведь нельзя оставлять детей шляться по улицам и просить подаяние во время войны? Многие из них не выживут, а наш добрый доктор занимается проблемой выживания. Он хочет улучшить качество жизни. С другой стороны, он был свидетелем жуткой бойни. Может, у него крыша поехала? — Она бросила взгляд на часы. — И где же, черт возьми, мой ордер?

Опустившись на диван, она вдруг внимательно посмотрела на Рорка.

— Что ты чувствовал, когда Соммерсет взял тебя с улицы к себе в дом?

— Меня стали кормить, я начал спать в постели. И никто больше не выколачивал из меня душу вместо зарядки. — «Соммерсет дал мне нечто большее, чем еда и чистые простыни», — подумал Рорк. — Когда он взял меня к себе, я был буквально полумертвым. Но я видел в нем лоха. Когда я оклемался, начал вставать с постели, оправился от первого шока, мне пришло в голову, что неплохо было бы его пощипать. Соммерсет избавил меня от этой мысли при первой же попытке залезть к нему в карман. И я научился быть благодарным. Впервые в жизни.

— Значит, когда он взял тебя в дом, начал учить, устанавливать правила, ты стал его слушаться?

— Он не заковывал меня в колодки. Я сбежал бы из-под любых замков. Но ответ на твой вопрос — да.

Ева запрокинула голову и посмотрела на потолок.

— А потом он стал твоей семьей. Отцом, матерью, учителем, доктором, священником. Один во всех лицах?

— В общем, да. Кстати, о семьях. Несколько членов моей семьи из графства Клер приедут в гости. И вот теперь, когда я их пригласил, я сам не знаю, чего ждать.

Ева посмотрела на него.

— Ну что ж, считай, что нас уже двое.

8

«Время уходит», — думала Ева, нетерпеливо косясь на телефон, который положила рядом с собой на обеденный стол. В камине горел веселый огонь, в тарелке перед ней лежала по-особому приготовленная свинина, но она ничего не замечала.

— Разве ты не знаешь: если смотреть на телефон, он никогда не зазвонит?

Ева оторвалась от телефона и взглянула на Рорка. Он насадил кусок мяса с ее тарелки на свою вилку и поднес к ее рту.

— Будь хорошей девочкой, съешь кусочек.

— Я сама умею пользоваться вилкой. — Но, раз уж мясо было перед ней, она его съела. И вынуждена была признать, что свинина чертовски хороша.