Печально вздохнула, подтянув колени к себе, укрыла их подолом. Я не раз видела Артура в таком состоянии. И знала, что заставить передумать не смогу, а любая словесная перепалка грозила перерасти в спор, или, того хуже, в ссору, а это никому из нас сейчас не нужно.

Затем он повернулся ко мне и с кривой улыбкой сказал:

— Похоже, в отличие от меня, ты неплохо справляешься с эмоциями. — В ответ я скривилась, и только молча покачала головой, всем видом показывая, что он ошибается. Мы оба на пределе.

Чтобы дальше не молчать, все же грустно сказала:

— Я до последнего надеялась, что у тебя есть план, и ты просто оттягиваешь время, соглашаясь на кражу браслета.

— Да, в том и состоял весь план, задобрить шантажиста, и в появившееся время найти выход из сложившейся ситуации, — несколько обескуражено признался Артур, присаживаясь в кресло напротив.

Я через силу улыбнулась:

— Тогда давай радоваться, что тебе все удалось… и твой план отлично сработал.

— Так и есть… — уже куда искренней улыбнулся он. — Как там у Соломона было: «пройдет и это!». Главное, что мы вместе!

Я кивнула.

Артур поднялся, выглянул в коридор и приказал молодому лакею с косичкой, кажется, его зовут Андреа, принести нам вина.

Дальше весь день, веселясь и наслаждаясь урожаем прошлого года, мы готовили операцию по похищению браслета. Я под насмешливые, а иногда и едкие, реплики Артура начертила план особняка и подписала каждую опасность, которая может поджидать его, вызвав новый приступ общего веселья.

В общем, оба мы усвоили одно, что жизнь продолжается, даже вися на волоске. И только от нас зависит, как мы ее проведем, страдая или радуясь.

Умереть не трудно. Надо научиться жить, когда трудно.

Небо за окном едва начало сереть. Наступало утро, а с ним возвращались обязанности, которые налагала ситуация. Надо выполнять обещание, данное прощелыге из будущего.

Не спалось не только мне. Рядом раздался сонный голос Джил:

— Выспался?

— Нет, но думаю, что благоразумней будет встать и заняться делами…

Супруга мой деловой порыв явно не оценила, недовольно пробормотав:

— Ну-ну… Судя по тому, что ты согласился помочь Кристиану, вряд ли у тебя когда-либо было благоразумие.

— До встречи с тобой, дорогая, я обладал им в изобилии, — весело усмехнулся я и, лукаво улыбаясь, потянулся к Джил, все равно она уже не спала.

Когда мы наконец встали, а слуги накрыли стол для завтрака, Джулиана показала мне, над чем она вчера трудилась, устроившись в кресле с ногами.

Я налил себе чай, Джил от всего отказалась, показывая мне расчерченный планом особняка лист бумаги:

— Итак… Ты помнишь, в особняке герцога четыре гостиных, тридцать восемь спален для гостей, огромная библиотека, кабинет хозяина, две — большая и малая, музыкальные комнаты, три туалетные, три буфетные и два зала для роскошных праздников. И длинный коридор, который идет через все это строение. Комнаты для прислуги и хозяйственных нужд я не перечисляю, так как не думаю, что д’Эльбеф прячет сейф со старинными находками где-то там. Как и в коридоре, там постоянно кто-то есть.

— Интересно, зачем ему два праздничных зала? — жуя булку, задумчиво произнес я, хотя на самом деле меня это мало интересовало. Я составил для себя план действий и, не видя никакой альтернативы, на нем и успокоился.

Медленно отвечая мне, Джил потянулась к кофейнику, видимо окончательно пристрастившись к отвратительному местному кофе.

— Малый зал — для семьи и друзей, большой — для блестящих балов и больших праздников, проходящих в светском окружении, полном радости и беспечности… Я бы выкинула из списка все спальни и буфетные и туалетные комнаты, но ты сам понимаешь, что…

Я перебил ее:

— Постой, ты сама говорила, что у него в особняке есть комната «музеум», которую он держит на замке и показывает только самым высокопоставленным гостям? Не логичней представить, что браслет там?

— Все может быть… Хотя вчера ты считал, что логичней им хранить такое сокровище в банке, сегодня думаешь, что оно валяется просто так, на полках в закрытой комнате… Но проблема в том, что я тоже понятия не имею, где его могут хранить… — недовольно произнесла Джил, гневно вгрызаясь в недавно отвергнутую булочку зубами.