Васька называл ее Леной, она его Василием Федоровичем и Васькой, так у них повелось. Стороннему человеку странно, а им удобно и по нраву. Зоя Львовна, например, первое время не могла к этому привыкнуть, все удивлялась, но быстро приняла такую форму общения и сейчас сама чаще называла Василия по имени-отчеству.

Есть в нем такая основательная мужская солидность, вызывающая неподдельное уважение, мудрость недетская, и…

Очень много было в Василии такого, чего совсем не следовало иметь жизненным багажом в тринадцать мальчишеских лет!

Таким вот образом, «от всей искренней души», в половине четвертого субботнего дня Елена Алексеевна Невельская оказалась перед дверью друзей Зои Львовны, держа перед собой растение под народным названием «золотой ус».

С точки зрения Лены, малоэстетичный уродец, с нелепым, длинным, неубедительным стволом, к тому же подвязанным веревочками к воткнутой в горшок палке по причине собственной хилости, от которого торчали в разные стороны, как щупальца, отростки с венчающими их листиками на конце.

Про его многочисленные целебные свойства всю дорогу подробнейшим образом в восторженных тонах рассказывала любезная Зоя Львовна. Ленка кивала, подтверждая свое тщательное внимание к предмету научно-популярной лекции, пропуская большую часть информации мимо, старательно скрывая сомнение, что этот ужас может кого-то и от чего-то еще и лечить.

— Зоенька! Здравствуй, родная! — радостно поприветствовала хозяйка, распахнув двери.

Саму женщину Лена рассмотреть не могла из-за лечебного монстрика в руках.

— Анечка, познакомься, это Леночка моя! — вторя заданному бравурному тону, представила Зоя Львовна и ручкой, нежненько, подтолкнула Ленку в квартиру. — Она любезно согласилась помочь перевезти «ус». Леночка, это Анна Михайловна, моя подруга.

— Спасибо вам огромное, Леночка!

У Лены возникло желание буркнуть остужающее «пожалуйста», уж слишком как-то через край радости-то и звона голосового, прям «ура партии!».

Или у них так принято?

— Куда растеньице отнести? — не удержалась-таки от легкого сарказма, приправленного намеком на ворчливость.

— Давайте я возьму! — ринулась на помощь хозяйка, протягивая руки.

— Не надо, — отказалась Лена, — оно тяжелое, я уж донесу.

— Ой, спасибо, Леночка! — оглушила тем же задором хозяйка.

«Да что за митинг радости? — с нарастающим недоумением подумалось Ленке. — Великое событие — подруга приехала, «цветочек» привезла? Ну, помогла ей соседка, не Гагарина же в космос запустили!»

Может, действительно принято у них так? Радуются люди жизни! Собственно, правильно делают!

— Сюда, Леночка, в комнату, пожалуйста, — указала направление дальнейшего движения хозяйка.

И быстренько так, обежав Ленку, распахнула перед ней дверь. Надо признать, ручки-то у нее уже устали от тяжелого горшка, и она, торопясь отделаться от ноши, поспешила зайти в комнату. Анна Михайловна сделала очередной маневр, подивив мимолетно Лену шустростью, и оказалась впереди, чуть сбоку.

— Знакомьтесь, Леночка! — с той же, уже раздражающей Лену напыщенностью преувеличенно восторженных тонов призвала Анна Михайловна. — Мой муж Василий Степанович и сын Денис!

Добавив многозначительности и какого-то намека в тоне, представляя последнего, Анна Михайловна указала рукой на сидевших за накрытым к обеду круглым столом мужчин. Лена наклонила горшок, уложила «целителя» на плечо и рассмотрела представленных персонажей.

— Здрасте, — оторопев от неожиданности, произнесла она.