В античной Европе изображениями соитий украшались стены лупанариев (публичных домов), причем изображались жрицы любви именно этого заведения — своеобразный каталог услуг. До наших дней дошли эротические фрески в раскопанной археологами древней Помпее…

В эпоху Возрождения это явление зацвело махровым цветом. Ученик великого Рафаэля Джулио Романо, поссорившись с папой Климентом VII, расписал порнофресками зал в Ватикане. Фрески замазали, но с них сделали гравюры, а поэт Пьетро Аретино написал соответствующие сонеты — «Любовные позиции», в которых воспел шестнадцать способов любви.

Свободные нравы XVIII века сильно способствовали фривольности. Но даже для этого времени чрезмерным оказалось творчество маркиза де Сада. Хотя ничего более асексуального, чем бесконечные перечни извращений, в литературе создано не было.

В XIX веке с порнографией стали бороться — к суду привлекали таких писателей, как Флобер, Бодлер и Золя. Спрашивается, за что? Также непонятно, почему запрещали в веке двадцатом книги Джойса, Генри Миллера, «Лолиту» Набокова и многие другие вполне невинные тексты. Книгам, однако, далеко до искусства изобразительного. Каждое новое достижение в технике порнография ставила на свою службу: дагеротип, фотография, кинематограф, видео, Интернет. Первый порнодагеротип был сделан уже в 1855 году, а первый порнофильм снят уже через год после открытия братьев Люмьер. С этого времени порнобизнес начал развиваться в геометрической прогрессии…»

Диск первый

5

Только что вернулась из города. Ездила на очередной сеанс психоанализа. Ка попросил писать более подробно именно о моей сексуальной жизни. Дался ему этот секс!

— Видите ли, Виктория, — заявил он очень серьезным тоном, — в ваших записях есть одна закономерность: как только вы подходите к этой теме, перед вами словно бы встает невидимый барьер. И вы тут же обходите эту тему и перескакиваете на другую. Перечитайте сами ваши записи и увидите, что я прав. Вы, конечно, попробовали описать эротический сон и все, что за ним последовало. И тут, мне на радость, были более откровенны. Но это, к сожалению, единственное место. И потом встреча с Арсением. Вы почему-то не описали ее подробно. Я думаю, что там было много пикантных моментов, ведь он вас хотел.

— Понимаете, Константин Андреевич, — ответила я и почему-то начала хихикать, — это крайне деликатная тема. Мне кажется, что я и так была слишком откровенна. И потом, какой смысл во всем этом копаться?

Я увидела, что Ка смотрит на меня с нескрываемым удивлением. И замолчала, чувствуя странную неловкость и все нарастающее раздражение.

— Виктория, а ведь вы опять закрылись. Помните, что, прежде всего, вы на приеме у доктора и это — лечение. А может, вам стоит посмотреть японские эротические мультики в стиле «хэнтай»? Это и забавно и возбуждающе одновременно.

— Хорошо, я попробую, — согласилась я после паузы.

— Ну и отлично! А вы, вообще-то, когда-нибудь смотрите порнофильмы? — неожиданно спросил Ка.

— Нет, не смотрю. И раньше не очень-то стремилась к этому.

— А ваш муж?

— Что вы, Константин Андреевич! Его это ни с какого бока не интересует.

— Понятно, — сказал Ка. И после паузы продолжил: — Я в курсе вашей прошлогодней депрессии. Ваш муж боится повторения. Доверьтесь мне. Еще раз повторю: все, что вы говорите или пишете, останется строго между нами.

— Спасибо, — встряла я.

— Взаимоотношения полов — это основное, что движет миром! — напыщенно произнес Ка и приподнял подбородок.

«Симпатичная ямочка», — почему-то подумала я, сразу посмотрев на его подбородок и начиная невольно улыбаться.