— И кто он? — поинтересовалась я.

— Рок-музыкант, — вздохнула Кира.

— Бог мой! Хотя тебе всегда нравились творческие личности. Лет-то ему сколько?

— Мой ровесник. Он бас-гитарист в одной набирающей известность группе. Называется «Лопаты гробокопателей».

— Как-как? — не поверила я и громко прыснула, тут же испуганно оглянувшись.

Но смотрительница недалеко от нас что-то объясняла двум мужчинам восточного вида и не обращала ни на кого внимания.

— Да, Кусик, так и называется. У музыкантов и клички есть. У моего — Хребтолом.

— А в миру? — спросила я, с трудом удерживая смех.

— Стас. Кстати, они сегодня выступают в «Р-клубе». Помнишь, есть такой, сугубо металлический, недалеко от «Тульской»? Пошли, а? Развлечешься. Ты ведь всегда любила рок.

— Любила, — вновь погрустнела я. — Но Виктор его терпеть не может. Так что сейчас я вместе с мужем слушаю бардов и шансон.

— Бедная! И в отсутствие мужа не отрываешься? Его, поди, сутками дома нет?

— Иногда. Но он очень настаивает, чтобы я это не слушала. Говорит, что рок — это агрессия и негатив и абсолютно не подходит для нежной женской психики.

Кира округлила глаза и недоверчиво на меня посмотрела.

— Не узнаю я тебя, Куся. Еще бы на тебя такая тоска не накатила! И что такого? Сходим в клуб, послушаем «гробокопов». А мужу докладывать необязательно. Смотри на это, как на оригинальный метод лечения депрессухи. А она у тебя не за горами.

— А во сколько они будут выступать? — поинтересовалась я, чувствуя, как мое настроение неуклонно начинает подниматься, словно вместе с появлением Киры ворвалась струя свежего воздуха прямо мне в душу.

— Программа начинается в 18.00. Но сегодня «сборная солянка». «Гробокопы» будут третьими, так что они начнут около восьми.

В общем, уговорила она меня. Мы побродили еще какое-то время по залам музея, а потом зашли в ближайшее кафе и поели. Кира выпила бутылку пива. Но я отказалась. К семи мы приехали в «P-клуб». Я с удовольствием увидела, что в нем ничего не изменилось. Те же горящие буквы над входом, та же заплеванная лестница с пустыми пивными банками и бутылками и, мне показалось, тот же охранник у входа в зал. И, конечно, орущие зрители и грохочущая музыка. Услышав любимые низкие частоты и хриплые голоса исполнителей, я вздрогнула от какого-то чисто физического удовольствия.

Стас встретил нас и провел в гримерку. Выглядел он классически для своего жанра: в черной коже, цепях, в татуировках, длинноволосый, с небольшой бородкой и затуманенным взором. Мы скинули верхнюю одежду и взяли предложенные банки пива. «Гробокопы» были уже в полном составе. Им скоро нужно было выходить на сцену, и мы с Кирой решили удалиться.

— Они сейчас переоденутся, — сказала Кира, пробираясь к бару между орущих и скачущих ребят.

— Во что? — крикнула я ей на ухо.

— Они будут выступать в белых медицинских халатах на голое тело, измазанных кровью.

— Кровью?! — расхохоталась я и легко оттолкнула чью-то руку, ущипнувшую меня за задницу.

— Нет, конечно, — тоже засмеялась Кира. — Красной краской.

Мы протиснулись к небольшой барной стойке и взяли пластиковые стаканы с пивом.