Началась отвратительная кампания, подстрекаемая газетчиками во главе с печально известным мистером Гарри Дэмом из «Стар». На какое-то время этот писака стал буквально одержим каким-то таинственным явлением по имени Кожаный Фартук – мифическим чудовищем мясником-евреем, – и, как следствие, Уайтчепел превратился в крайне опасное место для обитающих в нем несчастных евреев. Однако этот аспект, похоже, нисколько не волновал ни Дэма, ни «Стар»! В любом случае Кожаный Фартук был вскоре задержан, однако выяснилось, что он не имеет никакого отношения к случившемуся, как и другие евреи и прочие сомнительные личности, попавшиеся в грубые сети, расставленные Уорреном. Но даже несмотря на то, что все эти обвинения оказались голословными, никто не хотел ничего слушать, и атмосфера накалялась. Я не удивлюсь, если вскоре начнутся линчевания, за которыми последуют погромы, сжигание целых кварталов, смерть невинных. Это будет возврат в Средние века.

Вот лучшая ширма для моего следующего остроумного шага. Мой рассудок ясен как никогда, и если я все рассчитаю правильно, грамотно проведу разведку, если я буду действовать смело и решительно, меня ждет триумф. Этот гениальный ход даст дополнительное преимущество: мои руки достаточно запачканы кровью, и я с радостью встречу старину Дьявола, когда тот поведет меня в десятый круг ада, но мне можно не добавлять, что за тысячу еврейских младенцев я буду очищен от этого греха. Черт возьми, неужели я случайно совершил что-то благопристойное? Проклятие!

Воспоминания Джеба

То есть Чарльз Гаррисон Хиллиард, редактор «Современного обозрения», живого и временами непристойного журнала, посвященного искусству, с которым я довольно регулярно сотрудничал на протяжении нескольких лет, пока не попал в орбиту «Стар», тем самым связав себя с Крупной Скучной Прессой и расставшись с Небольшой Независимой Прессой. Чарли был из семьи, владеющей большим магазином в каком-то отдаленном провинциальном городке, но он, ничего не унаследовав от своих родителей, был вполне доволен тем, что тратил их заработанные тяжким трудом деньги на выходящее раз в три месяца издание, посвященное возвышенной красоте, которое славилось своим непочтительным отношением к знаменитостям, незрелостью, выдаваемой за остроумие, радикальными политическими взглядами, стремлением шокировать читателя и редкими действительно качественными эссе от автора, чье имя еще не было настолько известным, чтобы его печатали в «Атенеуме». Таким автором был я. Сообщество «Атенеума», сплошь состоящее из выпускников Оксфорда, несмотря на либеральные настроения задирающих нос, когда речь заходит о неотесанных ирландских гениях в коричневых костюмах с внешностью свинопаса, до сих пор еще не обратило на меня внимания и, вероятно, никогда не обратит. «Вот и отлично, – неоднократно в мыслях презрительно фыркал я, – я прекрасно проживу и без «Атенеума», расплачиваясь за то, что они не замечают меня, тем, что не замечал их, чего они не замечали».

Итак, Чарли, на несколько лет исчезнувший из моей жизни, вернулся.

Давненько я о тебе не слышал. В свое время мы здорово веселились, но теперь ты бесследно исчез даже из ужасной «Стар» О’Коннора. Ты был лучшим критиком в Лондоне; сие означало, что тебя следовало наказывать за регулярное безрассудное унижение крупной рыбы. Надеюсь, ты пишешь роман, или пьесу, или еще что-нибудь в таком духе. Жду не дождусь, когда узнаю об этом.

В любом случае, пожалуйста, обязательно приди на вечеринку, которую я устраиваю завтра в восемь вечера. Там будет полно интересных ребят, все они ненавидят «Атенеум», но и эти снобы их пока что не замечают. Болтливая компания, ты в нее прекрасно впишешься. Будут и девочки, художницы и поэтессы, возможно, сомнительные в некоторых аспектах, если ты находишь приятной такую игру.