Мы всегда опирались на анализ не только в решении проблем, но также видели в нем источник новых идей.

Большинство людей в сфере образования, бизнеса и экономики по-прежнему убеждены, что анализ данных предоставит нам все необходимые идеи. К сожалению, это не так. Разум способен увидеть только то, что он готов увидеть. По этой причине после прорыва в науке мы оглядываемся назад и обнаруживаем, что все доказательства были налицо еще задолго до этого, однако воспринимали мы их через призму старых идей (сдвиг парадигм по Куну). Имеется отчаянная необходимость в работе над идеями или мышлении концепциями, которые Эйнштейн обеспечил в своей области, а Кейнс — в своей. Мы понимаем, что это важно, но довольствуемся тем, что предоставляем это воле случая или гения, поскольку, согласно нашим традиционным представлениям, анализа вполне достаточно.

* * *

Как насчет уроков из истории, могущих якобы помочь в осуществлении перемен? В нашей мыслительной культуре уделяется очень много внимания изучению истории, ибо мы находим ее настоящей лабораторией для изучения человеческого поведения в рамках различных систем.

Во времена последнего Ренессанса мыслители продвигались вперед в своих исканиях гораздо быстрее, оглядываясь назад, чем когда смотрели вперед. Это было весьма необычное положение вещей. Мыслители открыли для себя богатейшее наследие греческой, римской и арабской школ мышления. Это было превосходно само по себе и еще прекраснее в противопоставлении с закосневшим мышлением средневекового общества.

Эта аккумулированная мудрость веков могла быть извлечена и использована посредством обретения образованности. Образованность стала важнейшим компонентом интеллектуальной традиции в пору становления последней. Она полностью отвечала потребностям своего времени. Сегодня потребность в образованности гораздо ниже, поскольку мы способны получить намного больше пользы, заглядывая в будущее, нежели в прошлое. Образованность по-прежнему играет немалую роль и в основном призвана оберегать и развивать интеллектуальные ресурсы.

Имеет место чрезмерное увлечение историей. Исторические знания растут, поскольку мы все больше узнаем и поскольку сами ежедневно творим историю. Приятно бывает взять историю «на зубок» нашего нынешнего интеллектуального уровня. История привлекает нас, так как всегда есть возможность отыскать в ней нишу для изучения и всегда есть вознаграждение за проделанную работу—в сравнении с другими отраслями знания, где годы усилий могут не приносить никаких плодов. Привлекательно для ума и то, что здесь имеет место преобладание анализа над дизайном (лишь в России можно переписывать историю, перекраивать ее посредством дизайна). Кроме того, иногда история является удобным прибежищем для ума, который не может достигнуть многого в иных областях.

История действительно играет большую роль. Однако западная мыслительная традиция, установившаяся со времен последнего Ренессанса, уделяет ей явно завышенное внимание. Примерно в двадцать раз внимание, уделяемое нами истории, превышает внимание, уделяемое нами дизайну. А ведь мышление с уклоном в сторону дизайна столь же важно, что и история. Описывать историю не представляет особого труда. По этой причине литературная культура временами кажется культурой «трупов», где давно умершим и прошлому уделяется впечатляющая порция внимания.

Исторически сложилось, что образование в первую очередь всегда заботила передача знаний. Человек получал знания о культурных ценностях от своей семьи и церкви. Он изучал ремесло, работая подручным у своего отца или будучи в подмастерьях у других людей. Назначением образования было передать знания тем, кто мог ими воспользоваться. Знаниям легко обучать, поскольку их можно изложить в книге. Знания также легко подвергнуть проверке.