— Вовсе нет! — Голос Пита звучал почти неприязненно. — Я просто думаю, что может последовать за временными отношениями. Временными… но все же что-то значащими для меня. То, что предшествует взятию на себя обязательств. Не могу вспомнить, как это называется…

— Самообольщение, — сказал Джейк сухо. — Беги.

— Есть какой-нибудь другой совет?

— Нет, — отрезал Джейк. — Если тебе нужен другой совет, позвони Трису.

Ни за что, подумал Пит, засовывая телефон в сумку. Никому он не будет звонить сегодня. Одного бредового звонка достаточно.

Серена постучала в дверь его комнаты в семь утра и сказала, что завтрак уже готов.

Через пятнадцать минут он был на кухне. Она стояла у плиты, помешивая на сковородке свежие кофейные зерна, в маленьких белых шортах и розовой футболке — ее обычной рабочей одежде, как он уже понял, — с собранными в хвост волосами. Ничего откровенно соблазнительного не было в ее облике — никакой мягко струящейся пижамы или искусно растрепанных волос, — и тем не менее ее природная чувственность поразила его.

— Что бы ты хотел на завтрак? — спросила она, выкладывая на стол еды больше, чем он мог бы съесть за целый день.

— Тебе не надо было так беспокоиться, — сказал он, помогая ей выжать апельсиновый сок. — Я просто заварил бы себе мюсли.

— У нас тут полный пансион. — Она подавила зевок и, наклонившись над раковиной, открыла окно. — Может, хочешь сосиски? Бекон, яйца?

Все, чего он хотел, — это затащить ее в постель и заняться с ней любовью, пока сон не уйдет из ее глаз, уступив место томному удовлетворению.

— Нет спасибо, — сказал он.

— Итак… — она налила себе кофе и, держа чашку в руках, прислонилась спиной к кухонной стойке, — о чем ты обычно говоришь во время завтрака?

— Обычно я завтракаю один.

— Ну, а когда не один?

Он попытался вспомнить.

— О работе. Мы говорим о работе. О том, чем займемся в этот день.

— А… — Еще одна медленная, ленивая улыбка. — И чем займешься сегодня?

— Ну… — Он хотел, чтобы его мысли вернулась оттуда, где он недавно оставил их. — Сначала мне надо в Корфу с пассажирами, потом на Кипр за грузом, а вечером я буду в Афинах.

— Счастливчик, — пробормотала она. — А я отправлюсь сейчас под свой зонтик к «веспам». И проторчу там целый день.

— Я буду думать о тебе. — Ничего кроме правды.

— Ну, а о чем еще обычно ты говоришь по утрам?

— О чем угодно. Обо всем. Но только не об устройстве квартиры. Стоит женщине заговорить об этом, как я начинаю нервничать.

— Правда? — спросила она с лукавой улыбкой. — Значит, ты не считаешь, что в этой кухне окно должно быть намного больше? Ты только посмотри на вид! Он просто молит об этом.

— Ты же не хочешь мужчину, который искал бы женщину только для того, чтоб заняться обустройством ее дома?

— Пока нет…

— Значит… когда-нибудь захочешь? — Это было уже интересно.

— Ну да, — сказала она, тряхнув головой. — Когда-нибудь. Но не сейчас. Сейчас мне бы хотелось попутешествовать. Сосредоточиться на своей карьере. Побыть свободной от семьи. В семейных обязательствах мало приятного. Они отвлекают и мешают двигаться вперед.

Пит посмотрел на груду еды, вспомнил, как легко она справлялась с Нико и с Сэмом, с каждым, кто оказывался у нее на пути, и подавил улыбку.