Аксель ранен. Ранен. Ее Аксель ранен. Это невозможно. Это ужасно. Это очень страшно. Особенно ввиду того, что она даже не знает, где он и чем занимается. Лейтенант.

Она достала бутылку вина из специального шкафчика, привычным движением избавилась от пробки, поставила вино на стол. Бокал пришлось искать среди оставленной со вчерашнего дня грязной посуды, мыть. Справившись с этой неприятной задачей, женщина налила напиток и сделала несколько жадных глотков. Успокоилась. Наполнила бокал до краев, посмотрела на бутылку так, словно на той должен был быть написан ответ, поставила ее обратно на стол и села в кресло.

Ей сорок три года. Она психолог и воспитатель в детском доме, где проработала всю жизнь. Она похоронила мужа и ребенка. Она усыновила ребенка и почти сразу его потеряла. А теперь она может похоронить и его. У нее не было друзей, любимого мужчины, высоких целей в работе. Ее жизнь замкнулась в синих глазах Акселя, а сейчас женщина чувствовала себя так, будто кто-то вынул из нее душу. Вино уничтожало это ощущение, заменяя его болотистым теплом. Она мягко погружается в тину. По грудь. По шею. Уходит в нее с головой. Все остается где-то там. За пределами этой комнаты. Этой жизни. Вино в бокале заканчивается, Сара доливает. Скоро заканчивается и бутылка. Косметика размазалась по лицу, слезы льются градом. Ее сын может умереть. Или уже умер, и ей врут. Надо открыть еще бутылку. Этой не хватает. Ей по-прежнему страшно и больно, а должно быть никак.

Она засыпает на стуле, положив голову на сложенные на столешнице руки. Последней мыслью становится, что все это выше ее сил. Ей хочется просто покоя и тишины. Ей просто хочется, чтобы не было боли.

11. Дерек Смол

1987 год

Треверберг

Лорд Джеймс Виктор Кеппел, молодой человек лет двадцати, сидел напротив директора детского дома, чуть небрежно бросив руку на подлокотник видавшего виды, но когда-то величественного кресла. Дерек Смол, неуютно чувствовавший себя в присутствии знатной особы, отчитывался за потраченный бюджет и искал ответ на вопрос, который мучил его все эти годы: почему Кеппел помогает.

Отец Джеймса, Виктор Кеппел, погиб вместе со второй супругой и их сыновьями в страшном пожаре в 1972 году. Джеймс жил с матерью в Лондоне, но пару лет назад не стало и ее, и юный наследник был вынужден взять на себя управление всей империей Кеппелов, которые издавна занимались недвижимостью как на территории Британской империи, Великобритании сейчас, так и за ее пределами. Лорд Кеппел-младший, а теперь единственный, начал приезжать в Треверберг, продолжил дело отца по части архитектуры и в итоге подарил детскому дому полностью отреставрированное здание начала века. И еще дал достаточную сумму денег для переоснащения всего заведения. Смол, который не привык ничего просить, но при этом не знавший, как решить финансовые проблемы детского дома в условиях страшного экономического кризиса, что сейчас переживал Треверберг, да и вся Европа, чувствовал себя полным дураком. Он взрослый мужчина, доктор наук, руководитель, смущался под прямым и прохладным взглядом серых глаз лорда, не знал, что ответить.

Джеймс приехал несколько лет назад. Его принял местный светский круг в лице предпринимателей и дельцов. Смол знал, что меценаты города разделили между собой сферы влияния, и молодому лорду предложили, если он хочет помочь, обратить свой взор именно на детский дом. Другие занимались госпиталем, облицовкой зданий на центральных улицах, дорогами, точечной благотворительностью. По радио и телевидению, в газетах все время мелькали фамилии Рихтер, Астер, Мун, Тейн, Дженкинс и другие. Смол не входил в высшее общество и старался с ним не пересекаться, хотя после того, как он взял на себя заботу о сиротах, этим приходилось заниматься все чаще.

Дерек думал о том, что ему нужен заместитель, который будет общаться с богатыми, занятыми и странными людьми. Кеппел в свои двадцать лет оставался для бывшего хирурга загадкой.