Так деревенская девчонка из глухой провинции неожиданно стала местной знаменитостью, причем за очень короткое время – всего буквально за полгода…

В какой-то момент под куполом стадиона прокатился многоголосый восхищенный вздох – так зрители отреагировали на эффектный трюк Джоджо: разминаясь, он вдруг совершил такой неимоверный прыжок, что вложил, вогнал, окунул мяч в корзину чуть ли не с трехфутовой высоты. Хор зрителей разразился серией привычных воплей: «Давай-давай, Джоджо!»

Шарлотта почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее руке, и обернулась. Это была мать Трейшоуна Диггса – Юджиния, сидевшая рядом с ней. Своим низким, грудным голосом та проговорила:

– Дорогуша, чем ты кормишь этого парня? Он у тебя просто летает. Настоящий порох: с таким зарядом – хоть на медведя!

С ближайших рядов послышались смех и одобрительные возгласы. Голос Юджинии невозможно было не расслышать даже сквозь громкие «Давай-давай, Джоджо!»

Старшая сестра Трейшоуна, двадцатисемилетняя Клер, сидевшая по другую руку от матери, наклонилась вперед и, смеясь, сказала:

– Да уж, Шарлотта, смотри не перекорми Джоджо этим «давай-давай» или чем ты там его потчуешь! А то и вправду летать научится, и потом пойди поймай его!

Эта реплика тоже была встречена одобрительным смехом.

Шарлотта улыбнулась и покраснела – сначала капельку, а потом еще чуть-чуть сильнее: ровно настолько, насколько положено краснеть «маленькой скромной девочке». Она заметила, сколько голов вокруг повернулось в ее сторону. Шарлотта старалась не встречаться с ними взглядом, но в итоге ее потупленный взор уткнулся прямо в голову человека, сидевшего двумя рядами ниже – мужчины с густыми, с сильной проседью волосами, зачесанными назад и подстриженными как раз под обрез воротника рубашки. Он оглянулся, и оказалось, что это декан колледжа Дьюпонт мистер Лоудермилк. Его красноватое лицо повернулось к ее порозовевшему лицу, и он приветливо улыбнулся девушке, хотя она могла поклясться, что до этого они никогда не встречались. Потом, продолжая улыбаться, он отвернулся и, наклонившись к сидевшей рядом женщине, по всей видимости, своей жене, сказал той что-то на ухо. Шарлотта была уверена, что речь при этом шла именно о ней, и наверняка декан сказал что-нибудь вроде: «Дорогая, ты сразу не оборачивайся, но прямо за нами через два ряда сидит девушка Джоджо Йоханссена. Говорят, что именно благодаря ей он снова набрал форму и стал лучшим спортсменом во всем Дьюпонте…»

«Дорогуша, чем ты кормишь этого парня?» Ах, как понравились Шарлотте эти слова: ведь в одну короткую фразу были вложены сразу три мысли. Это значило: «Ты девушка Джоджо Йоханссена; ты его просто заколдовала, и он сделает все, что ты скажешь; и все об этом знают! Все знают, кто ты такая!»

Действительно, не прошло и минуты, как миссис Лоудермилк – если это действительно была она, – обернулась и посмотрела на кого-то, старательно делая вид, будто ей очень интересно, что происходит там, на самых верхних рядах трибуны.

Шарлотта подняла голову и позволила себе обвести взглядом всю панораму – трибуны и входы в зал. Ей хотелось бы, чтобы они тоже оказались здесь – хотя это было совершенно невероятно, – Беттина и Мими. Когда состоится следующая домашняя игра, надо будет попросить Джоджо или даже самого тренера послать им билеты, но чтобы они даже не знали, кто это проявил о них такую заботу.