Все замолкают, обдумывая ситуацию. Потом начальник Особой службы решительно отодвигает стул.

– Нет. Измайлова я знаю, сталкивался с ним по работе. Он, конечно, карьерист, но человек осторожный и до такого, как его начальник Бобоков, никогда не опустится. Надо проверить информацию и ехать туда.

– Я с вами, – резко вскакиваю, но меня тут же ведет в сторону. Черт, ненавижу уже эту слабость!

На меня снова снисходительно смотрят четыре пары глаз. Вот просто читаю в них: мальчик, не мешай взрослым дядям работать!

Иванов качает головой:

– Нет, Алексей. Ты отправляешься отдыхать. И, судя по твоему состоянию, лечиться. Не хочешь спать – садись, пиши отчет по Японии. – Увидев мое обиженное лицо, мягко добавляет: – Знаю, что парень ты у нас смелый, но к штурму базы ГРУ я тебя не допускаю. Оставь это дело специалистам.

Все уходят, оставив меня в гордом одиночестве. А до меня наконец доходит, почему лицо Павла Анатольевича показалось мне знакомым – это же легендарный Судоплатов!

* * *

Беру из стопки бумаги чистые листы, кладу их перед собой. Пытаюсь сосредоточиться на отчете. Но мысли разбегаются, как тараканы, то и дело перескакивая с одного на другое. Тру лицо, заставляя себя думать про встречу с Мацурой Танто, про компьютеры, интернет, но нет… писатель из меня сейчас никакой.

Снова приходит Ася Федоровна, приносит мне горячий чай и градусник.

– Леш, ну что ты мучаешь себя? Ляг, поспи. Смотри, какие глаза воспаленные!

В глаза и правда словно песок насыпали. И поспать пару часов мне сейчас точно не помешает.

– Ладно, согласен на любой продавленный диван и даже на скрипучую раскладушку!

– Да где ж я тебе их возьму, – смеется женщина. – А что, обычная кровать не подойдет?

Неподалеку от медпункта, за дверью без какой-либо таблички оказалась небольшая комната, похожая на обычный номер гостиницы. Кровать, тумбочка, стол с двумя стульями – вот и вся ее обстановка. При входе стенной шкаф и дверь в санузел. По словам Аси, здесь есть еще несколько таких же «спален» для дежурных сотрудников, ночующих в здании службы. Прошу ее разбудить меня часика через два, чтобы не пропустить очередной укол.

Чувствовал ли я сейчас себя лучше? Ну… смотря с чем сравнивать. Если с первой ночью, то однозначно да. А вот по сравнению со вчерашним днем разница пока не так заметна. Температура все так же держится, и градусник упорно показывает 37,6. Может, чуть легче стало дышать, и горло уже не так зверски болит. Но неизвестно, как мне теперь аукнется путешествие по коллектору по щиколотку в холодной воде. Ладно, будем надеяться на лучшее, дома, как говорится, и стены помогают. С этой успокаивающей мыслью я и засыпаю…

…Когда меня будит стук в дверь, я долго не могу сообразить, где нахожусь. Лежу на удобной кровати, уютно пахнет свежим накрахмаленным бельем, но кругом кромешная темнота. Лишь из-под двери выбивается тоненькая полоска света. Пытаюсь восстановить в голове порядок последних событий. Больница – поездка в госпиталь – побег – Пятницкая. С души сваливается камень – я на свободе!.. Просто сейчас в подземном бункере Особой службы.

В дверь снова стучат, и в номер заглядывает Ася Федоровна, в ее руках медицинская кюветка.

– Леш, давай укол сделаем, нельзя их пропускать. А потом снова ляжешь.

Но я чувствую себя на удивление отдохнувшим, после очередного укола и таблеток спать больше не хочется. Поэтому идем пить чай с «Грушей», поднимаясь наконец из подземелья наверх. За окном уже темнеет, идет сильный дождь. В опустевшем здании службы стоит оглушающая тишина. По словам Аси, еще утром здесь было много сотрудников, а сейчас никого почти не осталось – мы с ней да несколько охранников на постах, все остальные уехали на спецоперацию.