— Видит Бог, я прекрасно осознавал, что это сумасшествие. Однако безумно боялся потерять тебя и никак не мог забыть о Тимоти… В общем, чувствовал себя так же плохо, как и тогда, когда Огастес сообщил мне о твоей беременности.

— Неужели настолько плохо?

Он сжал руку в кулак с такой силой, что хрустнули кости.

— Хуже не бывает. Мне хотелось убить мерзавца, поставившего тебя в такое положение, хотя, по иронии судьбы, сам потом оказался на его месте. — Говард горько рассмеялся. — Это было не лучшим способом доказать тебе, что я не такой, как Огастес, который добивается своего любой ценой, не правда ли? Боже, я все только испортил!

На его лице отразилась такая мука, что сердце Кристины сжалось от боли.

— Я вовсе не считаю тебя похожим на отца, собственно говоря, я знаю, что это не так. Однако ты прямо сейчас должен пообещать мне одну вещь.

— Все, что угодно! — воскликнул Говард.

— Ты никогда больше не сделаешь ничего касающегося нашего будущего, не сообщив об этом мне.

— Так, значит, у нас есть будущее?

— Думаю, что смогла бы прожить без тебя. Однако… — тут голос ее дрогнул, — я не хочу этого!

— Что ты пытаешься мне сказать? — спросил он, несколько выбитый из колеи всем происходящим.

— Не пытаюсь, а говорю! Я люблю тебя, глупый, и не могу представить себе жизни без тебя!

Радостно вскрикнув, Говард заключил Кристину в объятия.

— Мне оставалось только надеяться… — Он покрыл быстрыми, жадными поцелуями ее лицо и шею. — Кристина. Моя Кристина. Как я тебя люблю!

— Как же? — прошептала она, запуская пальцы в его волосы.

— Может быть, лучше показать? — спросил Говард, вновь напомнив ей себя прежнего, уверенного в своих силах и в своей неотразимости.

Кристина улыбнулась.

— Надеюсь на это. — И счастливо рассмеялась, почувствовав, как сильные руки поднимают ее.

Огастес Гаскел терпеливо поджидал вызванный им лифт. Под мышкой у него была папка с документами, которые он собирался передать пасынку.

На этот раз он не примет отказа, а на случай, если Говард вновь заупрямится, у него был заготовлен ход конем. Огастес уговорил знакомого медика выдать ему медицинское заключение о том, что во избежание серьезной угрозы для здоровья пациенту следует совершенно изменить образ жизни.

Улыбаясь про себя, он шагнул навстречу открывающейся двери — и замер как вкопанный. Лифт оказался занят, и, судя по чувственному объятию оккупировавшей его пары, надолго.

— Мне казалось, что у тебя боязнь закрытого пространства?

Звук отцовского голоса заставил Кристину испуганно ойкнуть. Покраснев от смущения, она высвободилась из рук мужа.

— Папа, что ты здесь делаешь?

— Кроме того, что мешаете людям, — проворчал Говард.

— У меня важное дело к тебе, Говард.

— Только не сейчас, Огастес, мы едем в клинику.

— Лучше не придумаешь! Я сам туда собираюсь, так что мы сможем поговорить по дороге. Видишь ли, у нас с тобой возникли некоторые сложности, но я все равно хочу передать тебе дела… без всяких условий, разумеется. Собственно говоря, я даже рад тому, что ваш брак фиктивный. Слишком уж много разводов в наши дни.

— Но он не фиктивный.

С раскрытым от удивления ртом Огастес перевел взгляд с пасынка на дочь и обратно, потом его лицо расплылось в улыбке.

— Черт побери! Хочешь сказать, что твой священник был настоящим? Понятно, это объясняет его поведение, когда я… Впрочем, неважно.