— Увидимся в клинике, Огастес…

Его холодность не ускользнула от внимания Огастеса.

— Неужели ты действительно поверил, что я обращусь в суд по поводу ребенка Кристины? Ты же знаешь, это была шутка.

— Ты грозил это сделать? — негодующе воскликнула Кристина.

— Значит, он тебе не рассказал? — Было видно, что Огастес уже жалеет, что проговорился. — Вижу, что вам необходимо побыть наедине друг с другом, поэтому оставляю вас. Но если у тебя найдется свободная минутка, Говард, загляни сюда. — И он сунул папку в руки пасынка.

— Что это такое?

— Твое будущее, сынок, — сообщил Огастес и поспешил через холл к поджидающей его на улице машине.

— О Боже, неужели он опять хочет всучить мне этот холдинг! — простонал Говард, останавливаясь.

— Но это будет для тебя прекрасной возможностью устроить все по своему усмотрению. Я уверена, что ты недоволен многим из того, что делал отец, — вмешалась Кристина.

— Ты что, смеешься надо мной? Он… — Говард помолчал, затем, прищурившись, посмотрел на жену. — Ты меня провоцируешь, да?

— А разве я на это способна?

— Твоя девичья фамилия Гаскел, дорогая.

— Жалеешь об этом? — спросила она и, схватив его за лацканы пиджака, притянула к себе.

— Едва ли!

— Почему ты не рассказал мне об угрозах отца?

— Не хотел причинять тебе боль. Кроме того… — он окинул ее любящим взглядом, — мое внимание всегда что-то отвлекало. Знаешь, эти твои красные трусики…

Кристина покраснела и испуганно оглянулась на дежурившего в холле охранника.

— Собственно говоря, отец был прав, — понизив голос, сообщила она. — Я могла бы докатиться неизвестно до чего…

— Все уже в прошлом, дорогая. Теперь, когда я рядом, тебе не о чем беспокоиться. Тебе ни с кем не будет так хорошо, как со мной.

Она действительно чувствовала себя в полной безопасности… и любимой, без сомнения любимой! Минувшей ночью Говард доказал ей это множество раз.

— Надеюсь, ты прав.

— Давай проверим теорию практикой, — предложил Говард, снова протягивая руку к кнопке вызова лифта. — Еще разок на дорожку, а, дорогая?

— О да, пожалуйста! — счастливо вздохнула Кристина.

Стоя рядом с Говардом у выхода из клиники, Кристина чувствовала, как неистово бьется от нетерпения ее сердце. Расположившийся неподалеку Бертран держал в руках огромный букет роз, но что самое невероятное — на дворецком был фрак. Несмотря на должность, он слыл ярым противником всякой формальности в одежде, поэтому Кристина, спустившись вниз, с трудом поверила своим глазам. Интересно, где он его раздобыл, неужели взял напрокат?

Дверь отворилась, первым появился придерживающий створку сотрудник клиники, затем показались идущие рука об руку Огастес и выглядевшая теперь намного лучше Элизабет. Осторожно спустившись по пандусу к поджидающей ее группе, она, обняв Говарда и Кристину и передав врученный Бертраном букет мужу, вытерла выступившие на глазах слезы.

— Дети мои, как я рада, рада за себя, а больше всего за вас! В последнее время мне уже начало казаться, что я никогда не увижу моих внуков, надежды на Говарда оставалось все меньше. Ты сотворила с ним настоящее чудо, девочка. — Она осторожно погладила заметно выступающий живот зардевшейся падчерицы, ставшей теперь невесткой.

— Садись в машину, Элизабет, ты устанешь, — вмешался утерший украдкой слезу Огастес.