– Жалко.

– Но, по-моему, она тебе напишет. Я так поняла, – значительно проговорила мама и перевела разговор на другую тему.

Надо отдать маме должное – въедливо интересовавшаяся моей учебой и друзьями, она никогда не выпытывала у меня ничего про дела сердечные.

И с того дня я начал с новой силой ждать письма от НЕЕ.

Однако так и не дождался.

А уже в самом конце августа, когда вернулся в Москву, и успел побывать-поскучать на родительской даче и вернулся в столицу, и собирался идти пить пиво с однокурсниками, которые тоже наконец-то возвратились в Белокаменную, – вдруг позвонила ОНА.

Голос ее звучал тускло и как-то безжизненно. В первый момент я ее даже не узнал. Ни следов веселья и искристости, которые я запомнил и которые мне так полюбились. Но все равно дыхание перехватило, и от одного тембра ее голоса по всему телу разлилась сладкая истома – предвестница и неизбежная спутница любви.

– Ты где? – настойчиво вопросил я. – Я хочу тебя видеть!

– Прямо сейчас? – кокетливо осведомилась она, и в этой кокетливой реплике впервые, слабой тенью, проглянула моя любимая.

– Да, прямо сейчас! А то ты опять сбежишь от меня!

Она засмеялась, но смех ее был невесел.

– Еще неизвестно, кто от кого сбежал. Удрал от меня аж в Сибирь. Декабрист!

– Почему же ты мне так и не написала?!

– Давай поговорим об этом позже. При встрече.

Я немедленно дал отбой всем однокурсникам, безо всяких даже объ