Шарль смотрел на раскрасневшуюся девушку долго и пристально, а затем жестко спросил:

— Вы думаете, это честно по отношению к Жану?

И тут Джессика уж словно с цепи сорвалась.

— Как вы смеете! — вскричала она, вырвала руку и бросилась бежать куда глаза глядят.

Почему он вмешивается в ее личную жизнь, продолжала кипеть девушка. Он абсолютно ничего не знает! Все кончено, она уезжает домой. Черт побери, сразу осадила она себя, но это невозможно. Она останется здесь даже под страхом смертной казни. Решила начать новую жизнь и начнет ее! Не станет пускаться в бегство только потому, что кузен Жана оказался таким нетактичным.

Все равно сегодня он уедет… ну, в крайнем случае, завтра. А она постарается держаться подальше, а если повезет, Шарль не покажется здесь до следующего месяца.

Постепенно Джессика приходила в себя, слегка удивляясь, что по приезде во Францию дерзнула до такой степени вылезти из своей раковины и, обычно уравновешенная, не смогла скрыть свои гнев и ярость. И, только увидев погруженного в раздумья деверя, девушка поняла, что гневное «как вы смеете!», брошенное Шарлю, вызвано чувством вины за ту роль, которую она сыграла в этом неполноценном, нелепом, ненастоящем браке. Раз уж она не смогла отнестись к Жану как к мужу, чего ради срывать на других злость за свою вину?

Девушка все еще хмурилась, когда Шарль догнал ее и лукаво спросил:

— Вы всегда были такой застенчивой?

И тут произошла странная вещь. Джессика вспомнила гневное, злобное, какое угодно, но только не застенчивое «как вы смеете!», и ей неудержимо захотелось рассмеяться. Нет, конечно, она не рассмеялась. Просто сделала вид, что закашлялась, чтобы Шарль не подумал, будто развеселил ее.

— В один прекрасный день я избавлюсь от этого недостатка, — мрачно пригрозила девушка и, не удержавшись, искоса взглянула на Карана. К ее удивлению, француз улыбался.

Через минуту-другую перед молодыми людьми возник новенький забор, огораживавший загон для лошадей, который во всем мире называется красивым английским словом «паддок». В конюшне Шарль представил девушку двум прекрасно выглядевшим лошадям.

Тут Джессика ощутила болезненный укол, вспомнив Нетти. Но за ее лошадкой хорошо ухаживали, а ее хозяйка приехала во Францию всего лишь на полгода. Если ее стычка с Шарлем будет забыта — а все указывало на это, — через шесть месяцев она найдет в Англии работу по уходу за лошадьми, которая позволит им с Нетти не разлучаться. Девушка погладила и похлопала по шее сначала Сэнди, а потом Адмирала и почувствовала себя почти счастливой.

— Сейчас мы их оседлаем, и я покажу вам окрестности, — решил Шарль.

— Я могу оседлать их сама, — ответила Джессика, думая заняться сначала Сэнди, а потом вернуться за Адмиралом.

— Вы опять стесняетесь меня? — поддразнил мужчина.

— Где тут у вас хранится сбруя? — уже не обращая внимания на его подначки, занялась девушка делом.

Молодые люди проездили верхом около двух часов. Разговаривали мало, чаще молча ехали шагом, иногда переходя на рысь, и Джессика постепенно начинала чувствовать себя в незнакомой стране как дома. По полям всадники скакали рысью, по лесу шли шагом, а вдали то показывался, то исчезал величественный дом Карана. Девушка понимала, что решение хозяина в первый раз поехать с ней не лишено здравого смысла.