|
Они были оборваны и угвазданы по уши, и частично обморожены — стояла поздняя осень. Деревенские приняли их за заблудившихся охотников, хотя оружия ни у кого не было. Всю группу доставили в Рязанскую областную клиническую больницу, где при обследовании обнаружилось, что все пятеро не помнят ничего до момента выхода в деревню, кроме своего имени, в то же время один из них уверен, что он капитан, другой — штурман, третий — бортинженер. Двое не помнят ничего и практически ничего не соображают. «Частичная либо полная утрата интеллекта» — значится в легенде. Предполагалось, что это экипаж летающего крыла, упавшего в болото и каким-то чудом не замеченного радаром и местными жителями.
Для прохождения дальнейшего лечения отправлены в Клинику экстремальной медицины, Москва. — Как найти остальных? — спрашиваю Морозова. — Никак, ссылок нет. Эта карточка тоже должны быть снята и поставлена на учет от клиники ЭМ. Так что повезло твоему Ахмету, что родственники опознали! Слушай, а они не подавали в розыск как без вести пропавших? — Какой розыск! Где? В космосе? — Эх, темнота, темнота. Был бы он в базе, мы по сверке давно бы нашли и Ахмета, и папашу твоей девушки. Пальчики они сдавали? Сдавали! Ну и все. Скажи этим родственничкам, чтобы зашли ко мне протокол подписать и снимем Ахмета с розыска. Сейчас помечу в досье чтобы не забыть. Морозов открывает файл досье. Подглядываю через плечо. Пять приводов, все по пьянке. Бурная жизнь у космолингвиста, ничего не скажешь! Цепляю взглядом строчку «Взят на поруки». Тыкаю пальцем. — Кем взят? Старлей смущается. — Ну, это так положено писать. По закону мы должны задерживать таких на три дня, либо отдавать на поруки. А кому нужно алкашей держать? Проспится и на улицу, а для проформы пишем. Хотя… Последний раз меня не было, им Прокопенко занимался, а он дотошный, харя протокольная. Глядишь, и впрямь на поруки отдал. Сейчас узнаем. Морозов снимает трубку. — Василь Петрович! Категорически приветствую. Скажи, Ахмета неделю назад кто у тебя забирал? Я мафию развожу? Какую мафию? Африканскую? С этого места поподробней! Выясняется, что за Ахметом и впрямь приехал его соплеменник. — Петрович! Дай-ка его координаты. Ну, скинь файлик, будь человеком! Бутылку? Да хоть две! У меня пол-ящика конфиската стоит. «Драконий пот». Я отчаянно мотаю головой. Ох, чую, пациентов у нас прибавится! Морозов на меня косится и продолжает: — Знаю, что паленый, а мы его водочкой разбавим. Ага, по рукам. Ну, давай. В углу экрана начинает мигать конвертик с почтой. Морозов открывает файл. Зелимхан Безымянный. Место жительства — проездом. Место работы — Космоспецстрой, ведущий инженер. Не слабо. Фотография. Так. Понятно. Значит моя Ольга — Зелимхановна. Бывает хуже, но реже. — Старлей, — говорю. — Хочешь еще галочку? Пойдем, протокол на месте составишь. Морозов схватывает на лету. — Погоди, парадный китель надену. Вас в этот спецстрой на порог не пустят. Звоню Ольге, объясняю ситуацию и договариваюсь встретиться через полчаса у подъезда учреждения. Морозов надевает парадный мундир с рядком медалей. — Ничего себе, — говорю. — Боевые ордена? — Ну так, — он пожимает плечами. — Вот эти две побрякушки для девчонок… — А эта, «За отвагу»? — А это мы ящериц на южных границах отстреливали. Скромно. С достоинством. Знаю я этих ящериц — три метра от носа до хвоста и бластеры из лап не выпускают.
Честно говоря, я ожидал, что к Космоспецстрою прибудет вторая половина землячества, но там была только Ольга. |
