Спала я спокойно, даже, можно сказать, хорошо. Дела завертели так, что я только через три спохватилась: горшок! Мне же сегодня идти к Раудисам!

Полив Сифочку водой с укрепляющим зельем, покормив Мурриса и протерев Жужу, я кинулась приводить в порядок себя. В целом, я всегда прилично выгляжу, но каждая встреча с Линасом Раудисом заставляет нервничать и думать: не решили ли блузка и юбка поменяться местами?

Мысли были совершенно дурацкими, но я ничего не могла с собой поделать. Просто есть такой тип людей, рядом с которыми не знаешь, как себя вести. А когда не знаешь, как себя вести, то частенько ведешь себя как идиотка.

Раньше Муррис хихикал над этим, но потом проникся и начал давать толковые советы. В этот раз он тоже, оставив завтрак, бодро поскакал за мной.

— Ядвига, что там у тебя? Опять думаешь, в какие доспехи упаковаться, чтобы выдержать стрелы слов Линаса Раудиса?

— Какой ты сегодня поэтичный, — проворчала я, доставая коричневое рабочее платье без всяких украшений… Хотя, вот потертости могут за них сойти. — Мне надо будет нести горшок и немного овощей. На сегодня был отменяется.

Муррис задумчиво посмотрел на платье, потом кивнул:

— Ты права. Это не королевский бал, нечего наряжаться, как птица счастья.

— От такого счастья как я, некоторых знатно перекашивает, — мечтательно протянула я, представив лицо Линаса.

После чего быстро переоделась, закрутила косу бараночкой и, подхватив сумку, оставила на хозяйства Мурриса и девочек. Надо будет, кстати, выгулять Жужу, а то давно я никуда не летала. Но тут кругом ни одного интересного шабаша. У нас, в Латрии, с этим вообще напряженка. Вот матушка всегда, затаив дыхание, рассказывала, как она с моей бабулей летала на шабаши на Лысую гору в соседнее с Польхой государство Украну. Вот там всегда было ух!

Я вздохнула. Ну ничего, какие мои годы, я ещё на всех шабашах побываю! Ведьма я или где?

Сегодня Златовласая надо сжалилась, и в мастерской меня встретил средний Раудис. Выдал горшок, принял деньги, сказал приятные слова и пожелал хорошего дня. Отец у Линаса, как и дед, очень приятный мужчина.

Горшок оказался чудесным. Глядя на него, я даже позабыла, что его творец редкостная язва. Плавные формы, чуть шероховатая на ощупь поверхность, к которой хотелось приложить ладони и задержать подольше; аккуратный узор на бочках горшках, сияющий золотом. И крышечка с маленькой удобной ручкой в виде птички.

Линас, конечно, зараза, но мастер просто нереальный.

Его отец с едва заметной улыбкой наблюдал за мной.

— Нравится?

— Нравится, — выдохнула я, проведя пальцами по ободку.

— Пусть же зелья в нем удаются на славу, — пожелал он. — Заговорит он после первой варки. Сейчас ещё рано. Если же что-то вызовет вопросы, то приходи к нам. Поможем.

— Спасибо, пан Раудис, — улыбнулась я, взяв горшок двумя руками и прижав к себе, и уважительно поклонившись.

Выходила из мастерской в приподнятом настроении, не в силах стереть улыбку с губ. Пусть смотрят — не беда! Зато теперь чего только не смогу! Я такого смогу наварить, уху-ху-ху! Ко мне будут ездить пани и паны из самой столицы!

Закупившись по пути овощами, я даже подумала взять извозчика, но решила обойтись. Немного плечо оттягивает, но ничего, переживу.

Горшок я так и прижимала к себе, он был такой тёплый, полный созидательной магии, что не хотелось расставаться. Тем временем солнышко значительно припекало, тонкие прядки то и дело норовили прилипнуть ко лбу.

Я упрямо пыхтела и шагала по тропинке к лавке, мечтая о прохладном душе.

— Ничего, теперь мы заживем, — обещала я горшку.