— Да? — я любезно улыбнулся.

— Я представляю продюсерский центр «Импресс», меня зовут Валентин, — парень протянул мне руку, и я крепко пожал её. — Давайте без особых предисловий: мы заинтересованы в сотрудничестве с вами, а также с вашим другом…

Он указал на Люка.

— Бургеры ел только я, — уточнил я, пожимая плечами. — Точнее, он тоже ел, но в обычных, человеческих масштабах.

— Да-да, но, видите ли, то, как он недавно засветился на шоу Монахова…

— Вы хотите сказать — сорвал шоу?

— Кое-что пошло не по плану, но ведь главное — рейтинги, не так ли? — хмыкнул Валентин. — В общем, мы были бы очень признательны…

— Что конкретно вы нам предлагаете? — перебил я. — Личное шоу? Концерты? Поедание бургеров на камеру?

— О, у нас много идей, — кажется, типчик расценил это уже как согласие, и расцвёл. — Мы хотели бы обсудить их в нашем офисе, возможно, у вас тоже будут предложения, которые мы могли бы адаптировать под потребности среднего зрителя, но будьте уверены, что ваши…

Он вытащил из кармана тонкую изящную визитницу; раньше, чем он успел вынуть оттуда визитку, я привстал и бесцеремонно сделал это сам.

— Мы вам перезвоним, — пообещал я, отвлечённо разглядывая логотип продюсерского центра «Импресс». — Август, что там с машиной?

— Что с машиной — не знаю, — пробормотал Август, — а вот у меня двенадцать пропущенных от отца. Телефон стоял на беззвучном!..

В его голосе плескалась лёгкая паника.

— Поздравляю, сынок, ты в телевизоре, — кивнул я. — Помаши ручкой, передай приветы родным.

Договорить мне не дали и на этот раз.

— Блестяще! — пророкотал басовитый голос, и вслед за только отошедшим Валентином перед нами возник полный мужчина с залысиной и бородкой. — Послушайте, это настолько блестящая акция, что я просто не нахожу слов… Спасибо, спасибо вам за вашу борьбу…

Он тоже кинулся пожимать мне руку.

— Акция? — поднял я бровь. — Борьбу?

— Разумеется, — понимающе улыбнулся он. — Такое увидят не все, а только те, кто склонен заглядывать в самую суть. Поедание бургеров в течение нескольких часов, безостановочное, постоянное — как символ прожорливости ненасытного капитализма. И не где-нибудь, а здесь, в «Макдональдсе» — что тоже, конечно, своего рода символ, одна из главных мировых корпораций, ставящих прибыль превыше всего…

— Возможно, вы вглядывались в самую суть уж слишком пристально? — я переглянулся с Августом. Но безумный последователь идей Маркса уже не слышал меня.

— И как органично вы вплели в самый центр вашего перфоманса имя Майкла Крейна!.. Я всегда говорил, что этот бездушный делец и родную мать удавит ради барышей. Вы согласны с этим?

— Согласен, — искренне кивнул я. — Крейн — сволочь.

— Сволочь! Абсолютная!

— Мерзавец.

— Ещё какой!

— Зоонекропедофил.

— И это то… — мужичок осёкся и с удивлением поглядел на меня. — Ладно, вот что: я веду канал, в котором рассказываю миру о современном положении вещей. Очень хотелось бы увидеть вас у себя в гостях, позадавать вам вопросы…

— Визитку, — отрезал я.