|
– Сломалась. В мае будет два года, как я стала замужней дамой. – И, конечно, хранишь верность супругу? – Конечно, – Настя весело улыбнулась. – Но он, к счастью, в этом сомневается. – Не понял, – протянул Дмитрий. – Почему «к счастью»? – Потому что он вчера устроил мне сцену ревности, заподозрив в измене, и только благодаря этому мне удалось вспомнить, что по номеру телефона, который продиктовал мне Готовчиц, я звонила когда-то именно тебе. Сидела и перебирала в голове: может, я действительно давала Лешке повод для ревности? Вот и про тебя вспомнила. Ладно, Димуля, вернемся к покойной Юлии Николаевне. Какое впечатление она на тебя произвела? – Сильная дамочка, с характером. – Ты хочешь сказать, с норовом? – уточнила она. – Да нет, я бы так не сказал. Именно с характером. Сильная, волевая, умеет смотреть в глаза неприятностям и не прятаться от них. Мне даже показалось, что она как бы ищет негативную информацию. – А поточнее? – насторожилась Настя. – Ну вот… – Захаров на мгновение задумался. – Есть люди, которые ни за что не верят в плохое, даже если это плохое происходит на их глазах. Они придумывают сто пятьдесят объяснений и оправданий, прячут голову в песок. Самый типичный пример – матери наркоманов. Парень ходит бледный, синюшный, аппетита нет, голова кружится, на глазах худеет, а она вместо того, чтобы насторожиться, уговаривает себя, что он, бедненький, в институте надрывается, учебой себя изводит. Из дома деньги и вещи пропадают, потому как парню же нужно на что-то раскумариваться, а она готова признать себя рассеянной растеряхой, только бы не думать о том, что сын деньги ворует. А есть другая категория людей, которые за любым безобидным фактом видят страшную опасность и моментально верят в то, что случилось самое плохое. Так вот покойница была как раз из таких. Что-то такое она за своим муженьком заподозрила и тут же кинулась собирать информацию. – И к кому ты ее направил? Захаров назвал три частные сыскные конторы, которые порекомендовал некоторое время назад Юлии Николаевне Готовчиц. – У тебя там приятели? – спросила Настя, быстро записывая сведения в блокнот. – Знакомые. – Протекцию не составишь? – Зачем тебе моя протекция? Они нормальные ребята, не кусаются. – Ну конечно, а то я не знаю, – фыркнула Настя. – Мы все нормальные, пока нам вопросов не задают. А как до дела доходит, так сразу начинаются проблемы с памятью. Димуля, съезди к ним вместе со мной, а? – А что мне за это будет? – лукаво прищурился Дмитрий. – Что попросишь, – неосмотрительно пообещала она. – И попрошу. Дашь? – Димка! Мы же договорились. – Ты сама сказала: что попросишь. Я и попросил. А что, нельзя? – Прекрати, – сказала она сердито. – Это не обсуждается. – Почему? Давай обсудим. Нам было очень хорошо, я это отчетливо помню. Не понимаю твоего упрямства. Настя вздохнула, сделала очередной глоток кофе, вытащила сигареты. Она не очень хорошо представляла, как правильно вести себя в такой ситуации. Мужчины никогда не домогались ее, и в запасе не оказалось выработанных и оправдавших себя приемов вежливого и не оскорбительного отказа. – Дима, зачем тебе это нужно? Внесешь в реестр и поздравишь себя с очередной партнершей? Никогда не поверю, что ты искренне этого хочешь. Он внимательно посмотрел на нее, потом улыбнулся. |
