«Батарейка села?»

«Ага».

Читая буквы на экране, Лия продолжала слышать голос — у себя в голове. Смайликами Татьяна пользовалась редко и умеренно, но Лия всё равно чувствовала её интонации.

«Лий, ты не устала ещё? Поздно уже».

«Есть чуть-чуть. Но мне так не хочется с тобой расставаться…»

«И мне. Но мне завтра можно хоть поспать до девяти, а тебе, наверно, раньше вставать».

«Мне — в шесть)))»

«Так, быстро в кроватку».

«А ты?»

«А меня, похоже, торкнуло)) Кофе…»

«Ну вот, так и знала…»

«Да ладно. Пустяки. Но виноват не только кофе)»

«А что ещё?»

«Угадай».

«Даже боюсь предположить)))»

«Ладно, не будем торопиться) Давай-ка, иди уже баиньки».

«Ужасно не хочется от тебя отрываться…»

«Завтра продолжим с того места, где остановились».

«Не отпускай меня…»

«Ни за что. Никогда. Реветь там только не вздумай, ага?»

«Поздно((Уже реву…»

«Боюсь, придётся принимать крайние меры)»

«Это ещё какие?)))»

«Вернуться к теме губ».

«Ой, всё, я уже успокоилась)))»

«Эх… А мне так хотелось принять меры…»

«)))))))))) Ты можешь принять их просто так, без повода».

«Думаю, этим лучше заниматься в реале)»

* * *

Над кроватью Тинки висел листок бумаги с детскими каракулями — Катюшкин подарок, тот самый «козырь», но уже переделанный и дополненный. Три фигуры, держась за руки, спускались с крыльца здания с красным крестом и корявой вывеской «Болница»; если постараться, можно было угадать в крайних фигурках саму юную художницу и Татьяну, а в центральной — Тинку. Четвёртая фигурка встречала их у машины с букетом цветов; то была Лия. Тинку Катюшка изобразила идущей на своих ногах — без кресла.

Кровать была пуста и аккуратно застелена. Поток воздуха из приоткрытой балконной двери колыхал тюлевую занавеску.

Лия в лёгком длинном сарафане стояла на балконе, дыша предгрозовым ветром. Тучи наползали, затягивая небо жутковато-сизой тьмой, кроны деревьев шумели тревожно и сильно, по асфальту летела сухая пыль.

«Принятие крайних мер» состоялось. В обеденный перерыв, махнув рукой на нужды желудка, Лия заехала в студию за портретом; Татьяны опять не оказалось на месте, и Лия, затаив вздох разочарования, оплатила заказ и вышла на улицу с плотным бумажным конвертом, который показался ей тяжеловатым и чересчур пухлым. Сев в машину, она открыла его. Там она обнаружила не один портрет Катюшки, а всю фотосессию, которую Татьяна увлечённо нащёлкала. Ещё в конверте нашлась фоторамка — то ли подарок от студии, то ли лично от фотографа.

Она чуть вздрогнула от стука в стекло: к дверце склонилась Татьяна. Лия с улыбкой открыла дверцу и впустила её на сиденье.

— Привет… Ну, как тебе? — Татьяна кивнула на снимки.

— Зря ты открещивалась — мол, с детьми не работаю. Всё получилось замечательно. Мне очень нравится. — Лия с удовольствием рассматривала фотографии, осторожно держа их за края, чтоб не заляпать их поверхность отпечатками пальцев. — Думаю, Катюшка тоже будет в восторге.

— Я тут ни при чём. Катюха почти всю работу сама сделала, — усмехнулась Татьяна.