|
Когда Бренда наконец очутилась у стойки, автомат, выдающий мороженое, сломался, и она прождала еще десять минут. Подъезжая к гаражу. Бренда издалека увидела машину Робби. Слава тебе господи. Бренда подстраховалась и взяла из дому пакет молока, хлопья и бананы: вот, мол, зачем я ездила в магазин. Мороженое она спрятала в сумку. Положит в холодильник, когда Робби уйдет спать. Когда она вошла в кухню с пакетом в руке, Робби, не успевшая еще сменить белый халат на домашний, удивленно посмотрела на нее: — Привет, куда это ты ходила? — Нужно было кое-что в магазине. — Да? Что же нам было нужно? — Бананы, молоко и «Чириос». — Бренда принялась раскладывать продукты на те же места, откуда их и взяла. У Робби был растерянный вид. — Странно. Я думала, с утра у нас лежала связка бананов. Разве нет? Бренда не любила, когда ее уличают во лжи, и вовремя вспомнила слова Хейзел: «Если не знаешь ответа на вопрос, с большим воодушевлением смени тему». Поэтому она с большим воодушевлением воскликнула: — Угадай, кто приезжает в Бирмингем! Крутящиеся дервиши! — Крутящийся кто? — не поняла Робби. Бренда резво схватила газету и показала статью, и Робби, к ее облегчению, забыла о бананах. Будь благословенна, Хейзел. Пять лет как умерла, а до сих пор без нее никуда. Тем временем в Эйвон-Террас Хотя Мэгги не сомневалась в правильности решения, она так и не могла понять, почему решилась именно сегодня. Может, вчерашний разговор с Этель так на нее подействовал? Когда Мэгги вернулась с обеда, Этель сказала: — Кто бы знал, как мне не хватает Хейзел. Столько времени прошло, а я до сих пор не могу поверить, что она умерла. Мэгги кивнула: — Мне тоже ее не хватает. Каждое воскресенье чудится, что она позвонит спозаранку и скажет: «Привет, Мэгги, поехали странствовать». Она любила кататься по городу в своей большой старой машине, без дела ни минуты не сидела и от всего получала удовольствие. — Да, с ней все было весело. — Этель, ты ведь знала ее лучше всех. Как думаешь, она не уставала от постоянного веселья и деятельности? Этель покачала головой: — Ни на минуту. Мы — да, могли устать, но не она, и это утомляло. Помнишь, чего она только не устраивала. Бейсбол, все эти вечеринки, поиски пасхальных яиц, безумные поездки… Эта женщина нас так загружала, что мне даже разводиться пришлось по телефону. — Интересно, как ей это удавалось? — Понятия не имею, но за ней было не поспеть. Мы становились старше, а она нет. Помнишь, заставила нас всех учиться крутить хула-хуп, а потом маршировать на параде? У меня два месяца бока болели. Следующий вопрос Мэгги должна была тщательно продумать. Этель очень нервно воспринимала свой возраст. — Этель, что для тебя самое неприятное в… э-э… в твоем возрасте? — Самое неприятное? — Да. Этель подумала. — Ну, наверно, чем старше, тем меньше ты чего-то ждешь. В молодости ждешь, что вырастешь, выйдешь замуж, заведешь детей, потом ждешь, когда же они от тебя съедут. Вот оно, точно. Ей совершенно нечего ждать. Разве что весны (в Маунтейн-Брук невероятно красиво расцветают кизил и цветы) да осени с ее пестрыми листьями. |
