Он открыл рот.

Крепко сцепил пальцы.

Ему казалось, что он теряет сознание, но нет. Негнущиеся, как ходули, ноги шаг за шагом несли его к Бруно Мьеле. Машинально он спросил:

— Что тут случилось?

Бруно, по уши занятый координацией операции по погрузке тела, резко обернулся. Но, увидев возникшего перед ним, как виденье, Грациано, на мгновение пришел в замешательство, а потом воскликнул:

— Грациано! Ты что тут делаешь? Разве ты не в турне с Пако де Лусией?

— Что случилось?

Бруно опустил голову и тоном человека, который и не такое повидал, произнес:

— Умерла Палмьери. Которая в школе преподавала. Умерла от удара током в ванне… Неизвестно, может, несчастный случай. Медэксперт говорит, что может быть и самоубийство. А я всегда знал, все говорили, что она чокнутая. С головой не дружила. Знаешь, что странно — в ту же ночь и ее мать умерла. Мор какой-то. Слушай, кстати, я сегодня устраиваю праздник для всех. Меня же повысили в звании…

Грациано отвернулся и медленно побрел к машине.

Бруно Мьеле постоял в недоумении, а потом обратился к санитарам:

— И что вы будете делать? Обе туда не влезут.

Позитивные потоки внезапно иссякли, и альбатрос, чьи роскошные крылья онемели от горя, падал вниз, в серое море и в бездонный черный водоворот, готовый принять его.

У Пьерини все сложилось как нельзя лучше.

Целый год учителя над ним изгалялись, но в конце концов перевели. Отец был счастлив.

Но это его не колыхало.

«Хрен они меня на следующий год увидят».

Фьямма тоже не закончил школу. Он говорил, что, если не нарываться, они в конце концов оставят тебя в покое.

А новости у него были вот какие: он завел важные знакомства в Орбано. Мауро Колабацци по прозвищу Эвакуатор и его группа. Банда шестнадцатилетних, тусовавшихся круглосуточно в «Йогобаре», кафе-мороженом, специализировавшемся на йогуртовом мороженом.

Эвакуатор был парень ушлый, он ему показал пару простеньких приемов обогащения. Разбиваешь стекло, соединяешь два цветных проводка — и готово, тачка твоя.

Раз плюнуть.

А за каждую пригнанную тачку полагались три куска (триста тысяч лир). Если дельце прокрутить вместе с Фьяммой, полтора куска, но какая разница, а компания — дело хорошее.

А Искьяно Скало в каком-то смысле одна большая парковка с тачками, бери не хочу, а полицейские тут — компашка придурков. В общем, все это поднимало ему настроение.

Например, сегодня ночью он собирался стырить новенький «гольф» Бруно Мьеле. Этот недоумок ее, поди, даже не закрывает, так уверен, что никто не осмелится стырить тачку у полицейского. Как же он ошибается!

А завтра он поедет с Эвакуатором в Геную, там, говорят, можно классно оттянуться.

Вот почему у него все было зашибись.

Единственное, что немного огорчало, — он узнал, что Палмьери умерла. Утонула в ванне. Одной из любимых фантазий для мастурбации меньше, потому что дрочить на мертвых нехорошо, кто-то сказал, что это приносит неудачу.

После того как он поджег ее машину, он даже проникся к училке, гнев его иссяк, он ее почти полюбил, но потом застукал ее с этой гнидой Бильей, который ему дал пинка в тот день, когда они били Морони.

Такие вещи его просто бесили.

Как можно трахаться с таким мудаком?

Училка заслуживала лучшего, а не этого жалкого засранца, возомнившего себя Брюсом Ли. Единственное объяснение — у него большой член.

А теперь она умерла.

Да и хрен с ней на самом деле. Он взял летающий диск и бросил его Ронке, стоявшему на другом конце площадки. Диск перелетел через площадку в нужное место с точностью ракеты, выскользнул у Ронки из рук и упал у фонтана.

— Откуда у тебя руки растут? — заорал Баччи, стоявший у пальмы.