Приняла участие в конкурсе на должность школьного учителя, прошла его и согласилась на первое же предложение.

В Искьяно Скало.

Она выехала из Неаполя с матерью на машине «скорой помощи», чтобы больше туда не возвращаться.

Но что случилось в школе после того, как Пьетро и остальные сбежали?

Алима, ожидавшая в машине, видела, как трое мальчишек выскочили внезапно из окна школы, перелезли через ворота и скрылись в садике напротив.

Какое-то время она сидела в нерешительности: что делать — зайти внутрь или уйти?

Ее размышления прервал звук выстрела.

Через пару минут еще один мальчишка вылез через то же окно, тоже перелез через забор и умчался прочь.

Итало чокнутый, он, кажется, в кого-то стрелял. Или в него стреляли?

Алима сунула парик в карман пальто, вылезла из машины и пустилась бежать.

Она не дура. У нее нет вида на жительство, и если она попадет в историю, через три дня окажется у себя в Нигерии.

Пробежав триста метров под дождем, проклиная Итало, этот чертов город и свою проклятую работу, она решила вернуться.

А если Итало убит или серьезно ранен?

Алима перелезла через ворота и пробралась в дом Итало, а потом совершила ужасный поступок, противоречащий жизненно важным правилам всякой проститутки.

Она позвонила в полицию.

— Приезжайте в школу. Сардинцы стреляли в Итало. Быстрее.

Через четверть часа агенты Баччи и Мьеле, которые мчались в школу, увидели прячущуюся в кустах негритянку.

Бруно Мьеле выскочил из машины на ходу, она попробовала убежать, но он взял ее на прицел. Женщину задержали, надели на нее наручники и усадили в полицейскую машину.

— Это я вызвала полицию. Отпустите меня, — хныкала Алима.

— Сиди тихо, шлюха, — ответил Мьеле, и они продолжили путь к школе, включив мигалку.

Из машины вышли с оружием в руках.

Прямо Старски и Хатч.

Снаружи все выглядело спокойно.

Мьеле увидел, что в домике отца темно, но в школе горел свет.

— Пошли внутрь, — распорядился он. Шестое чувство подсказывало, что там внутри случилось что-то нехорошее.

Они перелезли через ворота, оглядываясь по сторонам. А потом, подняв пистолеты и осторожно ступая, вошли в школу.

Они осмотрели все, но никого не нашли, затем друг за дружкой, спиной к стене, спустились на нижний этаж. Дверь в глубине коридора была открыта. И за дверью горел свет.

Они встали по обе стороны двери, держа пистолеты обеими руками.

— Готов? — спросил Баччи.

— Готов! — ответил Мьеле, одним прыжком оказался в зале и так и встал, поводя пистолетом то вправо, то влево.

Поначалу он никого не увидел.

А потом поглядел на пол. Там лежало тело.

Труп?!

Труп, который показался ему похожим на его…

— Папа! Папа! — отчаянно завопил Бруно Мьеле и бросился к отцу (а пока он бежал к нему, он не мог не вспомнить тот великий фильм, где полицейский Кевин Костнер находит труп Шона Коннери, который был ему как отец, и в отчаянии вершит правосудие сам, разоблачая мафиози. Как же он назывался, черт возьми?) — Папа, они тебя убили? Ответь! Ответь! Сардинцы тебя убили? — Он опустился на колени перед телом отца, словно на кинопробах. — Не переживай, я за тебя отомщу. И обнаружил, что труп жив и стонет. — Ты ранен? — И тут он увидел двустволку. — В тебя стреляли?

Сторож мычал что-то нечленораздельное. Он напоминал моржа после столкновения с катером.

— Кто тебя ранил? Сардинцы? Скажи! — Бруно наклонился к самым губам сторожа.