- Любо поглядеть, как он сейчас с беспримерной отвагой защищает память
своего покойного дядюшки; мы-то ведь не забыли, что, когда ваш друг Ногарэ
прибыл вместе со своей кавалерией в Ананьи с целью осадить папу Бонифация,
монсеньор Франческо покинул своего бесценного родича, которому был обязан
кардинальской шапкой, и скрылся, переодевшись слугой. Человек этот, как
видно, рожден для измен, как другие - для священного сана, - заключил
Дюэз.
Глаза его зажглись старческим пылом, ярко заблестели на сухоньком,
обглоданном годами личике. По словам кардинала, Гаэтани был способен на
любое злодейство, в этом человеке живет сам дьявол, демон...
- ...демон же, да было бы вам известно, с легкостью проникает повсюду;
нет для него большей отрады, чем поселиться в одном из наших коллег.
А ведь в ту эпоху упоминание о демоне не было простой метафорой, тогда
не произносили походя это слово, за которым следовало обвинение в ереси,
пытка и костер.
- Я отлично понимаю, - добавил Дюэз, - престол святого Петра не может
бесконечно пустовать без ущерба для всего мира. Но я-то что могу поделать?
Я предлагал, хотя отнюдь не склонен взять на себя эту достаточно тяжкую
обузу, я соглашался взвалить на себя это бремя, поскольку, по всей
видимости, кардиналы сойдутся лишь на моей кандидатуре. Если господу богу
будет угодно возвысить менее достойного на высочайшую должность, что ж, я
подчинюсь воле божьей. Что я-то могу сделать, мессир де Бувилль?
Вслед за тем кардинал преподнес принцессе Клеменции великолепный
экземпляр, с множеством прекрасных миниатюр, своего "Философического
эликсира" - прославленный среди алхимиков трактат, из которого принцесса
Клеменция вряд ли сумела бы понять хоть строчку. Ибо наш кардинал Дюэз,
великий мастер интриг, обладал в то же время всеобъемлющими знаниями и в
области медицины, и в области алхимии, и во всех прочих науках. В течение
двух последующих веков его труды неоднократно переписывались потомками.
Он удалился в сопровождении собственных прелатов, собственных викариев
и собственных пажей; уже и сейчас он жил, как подобает папе, и изо всех
своих сил мешал избранию на Святой престол любого другого претендента.
Наследующий день, когда свита принцессы Венгерской тронулась в путь к
Балансу, Клеменция обратилась к Бувиллю с вопросом:
- Что имел в виду кардинал, говоря о той помощи, которую мы оказываем
Провидению, дабы сбылись наши заветные желания?
- Не знаю, мадам, не припоминаю, - ответил растерявшийся Бувилль. -
Думаю, он имел в виду мессира Мариньи, впрочем, я не совсем понял.
- А по-моему, он говорил как раз о расторжении брака моего будущего
супруга и о том, как трудно было добиться этого расторжения. Кстати,
отчего скончалась королева Маргарита Бургундская?
- Конечно же, от простуды, которую она схватила в тюрьме, и от
угрызений совести за свои прегрешения.
И Бувилль начал усиленно сморкаться, чтобы скрыть смятение: слишком
хорошо известны ему были слухи, вызванные скоропостижной смертью первой
супруги короля, и поэтому он не желал поддерживать беседу. |