– А имя твое как?

– Алекто.

– А друга твоего как звать?

– Тога, – отрекомендовался казанец недовольным тоном.

– А-а! – протянул человек. – Значит, это вы и есть. А я Карагод. Лезьте в вагон, живо.

Карагод буквально втащил нас в тамбур и немедленно захлопнул дверь вагона. Потом мы добрались до одного из купе, и тут я обрадовался по-настоящему. В купе сидела Кис.

– Как добрались, мальчики? – спросила она, улыбаясь. – Я как раз заварила кофе, сейчас согреетесь.

Кофе был отвратительный, с сильным запахом жженой резины и привкусом пластмассы, но мне это было все равно. Главное было в другом – я снова был рядом с Алиной. Она пила кофе маленькими глоточками, держа чашку обеими ладонями и грея их. Сейчас, в полутьме купе, Кис казалась мне маленькой, хрупкой и трогательной, как посаженная в старую ржавую клетку тропическая птичка.

Карагод разрушил идиллическое молчание.

– Оружие есть? – спросил он.

– Только это, – я вытащил из внутреннего кармана собачьей аляски обрез Веника. – И еще катана.

– Дай-ка, – парень взял обрез, пощелкал затвором, заглянул в патронник. – Барахло у тебя пушка. Боек почти сточен, через выстрел будут осечки. А со своей шашкой ты против пулемета или автомата просто мишень. Ну-кась, девонька, поднимись на секунду!

Он быстро отпер замок, откинул нижнюю койку, на которой до этого сидела Кис, и я увидел в ящике для багажа настоящий арсенал.

– Ты стрелять-то умеешь? – спросил Карагод.

– Да как сказать, – я пожал плечами. – Разрядов не сдавал, в спецназе не служил.

– Значит, не умеешь, – Карагод лязгнул своим огнестрельным добром и вытащил из ящика вороненый помповый дробовик с пластмассовым прикладом. – Тогда держи вот это.

– Тяжеловатая пушка.

– Зато убойная. Лучший ствол для ближнего боя. Мне он от одного упокоенного мной ягера по наследству достался. Это Зауэр S-95, его дойчи даже своим шуцманам не дают. С пяти метров стальную дверь с петель вышибает. Осторожно, он заряжен. Запомни, брат, предохранителя у него нет, так что не балуй с ним особо.

– А патроны к нему?

– Семь зарядов в магазине, и вот, держи, еще десяток, – Карагод подал мне картонную коробку с патронами, – Снаряжение крупная дробь, так что эффективный огонь метров на пятьдесят, не дальше. Отдача сильная, приклад прижимай к плечу плотнее, не то синяк набьешь. И старайся боезапас экономить, больше патронов у меня нет.

– А мне? – не выдержал Тога.

– Тебе только это, – Карагод сунул моему другу пистолет. – Дарю. От сердца отрываю. Настоящий «Вальтер ППК» и к нему две обоймы.

– А водяного пистолетика у тебя нет? – спросил Тога, взвешивая на ладони подарок Карагода.

– Извини, у меня остались только штурмовая винтовка и снайперская 98К. Штурмгевер я себе возьму, а к снайперке у меня всего два патрона.

– Вот, возьми – я выгреб из споррана патроны, что мы забрали у Веника. – Шесть штук для винтовки и двадцать для пистолета. Больше у меня нет.

– И то хлеб! – обрадовался Карагод. – Тогда знаешь что, брат? Пистолет отдай Алине, а штурмовку возьми. Правда стрелять одиночными придется, к ней всего один магазин патронов. Я тогда снайперку возьму.

Обмен состоялся: Тога вручил Алине пистолет, а сам получил от Карагода тяжелую, похожую на ручной пулемет винтовку с боковым магазином и сложенным под стволом сошником.

– FG42? – удивился Тога.